Рука, потянувшаяся было к щеколде, застыла, так и не прикоснувшись к ней.
Чего я испугалась, спрашивала себя Вера, подумаешь, ни разу не была у соседки, не съест же она меня? Спрошу и уйду, делов-то, неуверенно твердила она, стараясь набраться храбрости в своих словах.
Вера стояла, и ни на что не могла решиться. Уйти без ответа на свой вопрос она уже почему-то не могла, и войти в калитку смелости не хватало. Сколько можно стоять, спросила Вера себя? Вдруг кто-нибудь увидит: смеяться будет, а ещё хуже, задразнит - трусихой будет называть. И Вера, решившись, потянула верёвочку на щеколде.
Она шла по тропинке, с обеих сторон заросшей чертополохом и бурьяном. Кое-где видны были огромные листья лопухов, и ещё каких-то неизвестных Вере растений, и они..., и они, казалось, следили за каждым её шагом.
Вера так испугалась, что, не выдержав охватившего её страха, стремглав бросилась к двери дома, и даже не заметила, как очутилась в комнате перед улыбающейся соседкой.
- Здравствуйте, тётя Ганна! - всё ещё дрожа, поздоровалась Вера. Я к вам..., к вам..., к вам... за... советом, пролепетала она заикаясь.
- Нэ турбуйся, касаточка. Я тэбэ давно дожидаюсь. Чого мэнэ бояца, я ж нэ кусаюсь.
- Да я... и не боюсь вовсе, - солгала Вера.
- Я бачу, шо нэ бойися. Сидай, зараз я тоби чаю налью, та ватрушечку дам. Пойиш, а тоди и побалакаем.
- Да я не хочу, спасибо! Я недавно поела.
- Ничого, ничого, сидай поснидай! Колы ще попробуешь моих ватрушек. Ось ще, - старушка подвинула поближе к Вере вазу с леденцами, - цукерки покуштуй, гарни цукерки я зробыла!
И она так посмотрела на девочку, что у Веры сразу отпала охота перечить.
Чай был ароматным. Настоянный на каких-то, то ли лесных, то ли полевых травах, он издавал неповторимый запах, и вкус у него был приятный. А вот ватрушка..., мама лучше печёт, решила Вера, с трудом проглатывая последний кусочек.
Она подняла, почему-то вдруг отяжелевшую голову, чтобы поговорить с тётей Ганной, как вдруг всё поплыло перед глазами, закружилось, замелькало...
Что это со мной, только успела подумать она? А стены комнаты уже исчезли, и они, с тётей Ганной, оказались на какой-то поляне в дремучем лесу.
Тётя Ганна начала горбиться, горбиться, лицо её сморщилось, и она приняла образ бабы Клавы. Через мгновение помолодела, и перед Верой уже стояла тётя Оксана, а ещё через некоторое время, рядом с ней приплясывала гопак, весёлая, жизнерадостная Лизка, её подружка.
А потом..., а потом..., Лизка превратилась в милую чёрную кошечку.
Вера смотрела на все эти превращения тёти Ганны, а в голове, усиливаясь и усиливаясь в громкости, перебивая мысли, раздавались слова:
- Хочешь так же уметь делать превращения? Я тебя научу, касаточка. Только слушайся меня...
Слу-шай-ся..., завыло в лесу на разные голоса, и эхо, затихая, ещё долго-долго повторяло: «Слу-шай-ся! Слу-шай-ся! Слу-шай-ся!»
- Так вы, тётя Ганна, ведьма? - насмелилась спросить Вера у соседки, и сразу поняла - могла бы и не спрашивать, и так всё ясно.
В ответ раздался хохот, и этот хохот, не утихая, нёсся со всех сторон.
Вера обвела взглядом поляну - вокруг неё скопилось столько разной нечисти, и все они, словно безумные, выделывали что попало: окружив её и тётю Ганну кольцом, визжали какие-то, похожие на свиней, уродцы; блеяли и трясли бородами козы; ухали сидящие на ветвях деревьев совы...
А рядом с ней, взявшись за руки, строили рожи и подпрыгивали на козлиных ножках с копытцами, черти.
Вера совсем перетрусила и, озираясь вокруг, искала, куда бы убежать и спрятаться.
- Ты не бойся, они добрые, - словно из пустой гулкой бочки, услышала она слова, раздавшиеся ниоткуда. - Я тебе ещё кое-что покажу. Садись.
Не успела Вера сообразить, на что садиться, а перед ней уже появилась метла, и сразу же заплясала. Вера читала в книгах и видела в каком-то фильме, как ведьмы летают на метле, но чтобы самой...
Ой, как страшно, прошептала она, и зажмурила глаза.
- Не бойся, Вера, прыгай на неё, - прозвучал тот же голос.
Вера открыла глаза, приловчилась и поймала метлу. Затем, подпрыгнула, оседлала её, и в тот же миг оказалась высоко над лесом.
Она от страха опять закрыла глаза, а потом, набравшись храбрости, открыла один глаз, затем, другой.
Интересно же, как это летать на метле и ничего не увидеть, решила она, пересиливая страх.
Вначале она очень испугалась высоты, и судорожно ухватившись за ручку метлы, чуть не закричала - «Ма-ма!» Но метла вела себя достойно, не трясла её и не старалась сбросить с высоты.
Вера не падала, а быстро летела и, тогда, чуть-чуть осмелев, она стала озираться вокруг.
А вокруг...
Всё небо над ней было усыпано танцующими звёздами, а под ней быстро проносились леса, реки, озёра. Сбоку, справа и слева, летели свиньи, козы, упыри, даже те два танцующих и кривляющихся чёрта летели, устроив игру в догонялки...