Потом как-то так получилось, что родители засели в этой комнате, возбуждённо разговаривая со своими чадами: выяснить, что дети оказались будущими колдунами, - это ещё пережить надо! А Анюта быстро сбежала на кухню. Опаздывала звонить матери и Лёльке, из-за чего здорово психовала.
- Мам, добрый вечер!
- Добрый, - проворчала мать. - Что так поздно?
- Лёлька уже уснула? - с тревогой спросила Анюта.
- Конечно! А ты думала!.. Совсем о дочери забыла! Обещала звонить, а звонка от не дождёшься от тебя.
- Мам, не ругайся. У меня… - Она прикусила губу, чтобы нервно не засмеяться. - Это всё из-за моей новой профессии. В общем, у меня с сегодняшнего дня два постояльца. Подкидыши. - Она чуть не ойкнула, ляпнув такое и тут же ос смешком оглянувшись на кухонную дверь: не услышал бы кто из поздних гостей.
- Что-о? - поразилась мать.
- Завтра расскажу подробней, ладно?
Они перекинулись ещё парой слов и распрощались.
Вовремя. Родителям захотелось кое-что узнать от хозяйки дома, и вышло так, что Анюте пришлось отвечать на посыпавшиеся вопросы, которые задавались так стремительно, что, не успела она сообразить, как проговорилась насчёт яблок, и отец Пашки тут же вызвался завезти их назавтра, ближе к вечеру.
А потом пошла провожать взволнованную толпу из четырёх родителей, которые, несмотря на короткий путь от прихожей квартиры до выхода из подъезда, успели сговориться поехать вместе на машине Пашкиного отца. Сообразив, что две семьи, по сути, уже подружились, Анюта вышла на улицу и чуть не споткнулась. На скамье сидел Викентий. Он так изумился галдящим взрослым людям, которых сопровождала Анюта, что даже откинулся на спинку скамьи, будто боясь, как бы они, разгорячённые событиями, его не задели, размахивая руками.
Наконец все уселись в машину, громко сообщая друг другу, куда им и по какой дороге, одновременно благодаря Анюту. И уехали… Анюта выдохнула. “Детки” в комнате наверняка разбирают привезённые для них вещи, так что время на беседу с бывшим есть. Если, конечно, он захочет говорить, наверняка заметив мелькающие тени в окне комнаты, выходящей на двор. Видимо, и сам не зашёл потому, что услышал шум-гам в квартире.
Возле других подъездов пусто. Может, и получится поговорить.
Она села рядом, отметив, что та же спортивная сумка лежит по другую сторону от Викентия. Значит, приехал в надежде, что она пустит его переночевать. И внутренне хмыкнула: а если пустить? Пусть заплатит за постой, как обычный квартирант! Денег у неё пока маловато, а он из богатеньких!
Викентий, словно услышав её мысли, откинулся на спинку скамьи.
- Это твои родственники приезжали? - неожиданно спросил он.
Опять - хм. Хотя… Почему бы и нет? Чем ей не родичи Вера и Пашка? Как родные теперь, если судить по переданной им её личной силе.
Не дождавшись ответа, он задумчиво продолжил:
- В общем-то, можно было догадаться, что с такой большой квартирой ты не будешь одна. Гости, другие… Только почему Лёлька не с собой?
- А что это ты вдруг решил о дочери забеспокоиться? - огрызнулась Анюта, вмиг обозлённая: столько лет на Лёльку не обращал внимания, а тут - бац, затревожился!
Он, не глядя на неё, неохотно поднял руку в успокаивающем жесте.
- Не кричи. Прости - сболтнул. Больше не буду.
Зато она теперь, после этих слов, резко развернулась к нему.
- Викентий, а ты не мог бы мне чётко объяснить, зачем ты здесь?
Он опять не взглянул на неё - предпочёл поднять глаза к этажам дома, в котором неровно чередовались тёмные и сияющие светом окна.
- Тебе хочется, чтобы мы обсудили свои проблемы на виду у всех?
- А ты бы хотел войти в дом? - пренебрежительно спросила Анюта, с трудом удерживаясь от крика ему в лицо, едва только вспомнив его самодовольное: “Захочу - на коленях ко мне приползёт!”
Он промолчал немного, а потом кивнул - но не отвечая, а явно чему-то из своих мыслей. Потом помялся и спокойно сказал:
- Да ты не бойся. Я посижу ещё немного и уйду. Что-то не получается у нас поговорить.
- А нам есть, о чём говорить? - враждебно спросила Анюта. - Мне казалось, мы ещё раньше выяснили всё, что нам мешало жить семьёй. Чего ж ты сейчас-то явился?
И оцепенела, когда услышала тоскливое:
- Сам не знаю…
Растерявшись, она и сама не нашлась, что ответить на это. Он по-прежнему не смотрел на неё, но Анюта вдруг сдвинула брови, всматриваясь тёмное в сумерках лицо бывшего. Ей кажется? Игра, как говорится, света и теней? Викентий похудел, будто заболел!.. Уже озадаченная, благо что он так и не повернулся к ней, Анюта, стараясь использовать темноту, осторожно подняла руку и чуть сбоку раскрыла ладонь напротив сердца бывшего… Нет, всё нормально у него со здоровьем. Так в чём дело-то? Попробовать “прощупать” его на чувства, которые он испытывает? Анюта умела и такое, но для искренности отклика надо было, чтобы “клиент” знал, что с ним делают. С бывшим такое не пройдёт. Она ведь ему даже не рассказала, кто она теперь. И не считала нужным рассказывать. Не поверит. Рационалист чёртов…
Он вдруг усмехнулся. Не ей в лицо, а в тёмную пустоту перед собой.
- Я уже забыл, как хорошо было молчать рядом с тобой.
Да что с ним такое?!
- Викентий, ты не мог бы без загадок? Ты соскучился по моему молчанию? - попыталась понасмешничать и она. - Приехал ко мне только ради этого?
Внезапно он встал и так же внезапно взял её руку, чтобы поцеловать ладонь.
- Да, именно ради этого! - с отчётливым сарказмом сказал он. - И благодарен, что ты подарила мне эти минуты. Аня…
- Что? - чуть не вскрикнула она, выведенная из себя его странным поведением.
Он кивнул.
- До свидания.
Развернулся и ушёл к дороге перед домом, а потом свернул за угол, в темноту. Она вскочила, шагнула было за ним и опомнилась. Дико захотелось раздражённо плюнуть себе под ноги. Но Анюта сжала кулаки, подышала немного в режиме глубокого дыхания и поспешила домой. “Ну и катись ко всем чертям! Благодарен он!”
Пока входила в подъезд, вдруг ни с того ни с сего вспомнила: “А ведь он в отпуск должен выйти в только июле! Сейчас июнь, пусть и подходит к концу… Что он здесь делает? Отец его никогда не отпускал надолго в командировки! Тем более - в наш город! Ведь он всегда мог сразу вернуться в родительский дом!.. Вот мне ещё не хватало за него теперь беспокоиться!”
Но если она думала, что её зацепило странное душевное состояние бывшего и придётся на нём надолго зациклиться, то в доме её немедленно переключили на другое. Ещё закрывая дверь на ключ и с досадой вспоминая, что не потребовала назад у Викентия стащенный им запасной ключ, она неожиданно услышала странные звуки. С грохотом бросив ключи на комод старенького трюмо, она чуть не бегом бросилась в комнату, занятую нежданными-негаданными постояльцами. Посреди комнаты, захламленной разбросанными вещами, которые “детки” не успели разобрать, громко рыдала Вера, обняв Пашку. А перепуганный мальчишка, поневоле тоже обняв её, еле стоял на ногах, покачиваясь от её напора. Хоть и был Пашка выше девушки, но ведь до сих пор почти измождённый! - так что стоять ему приходилось, широко расставив ноги.
- Что случилось? - выкрикнула Анюта.
Вера, с лицом, мокрым от слёз, хлюпая носом, обернулась к хозяйке квартиры… и бросилась к ней на шею с новым рёвом. Освобождённый Пашка тут же метнулся в уголок, где стояло старенькое кресло с дырявой кое-где кожей сиденья, и забился в него, словно боясь, что Вера вновь вспомнит о нём.
- Вера, что произошло?!
- Неужели всё кончилось?! - зарыдала девушка, обнимая Анюту так, что она чуть не задохнулась. - Неужели этот старик больше не будет над нами?! Он такой сильный! А вдруг он придёт сюда?! За нами?!
- Вера, Верочка, милая! - бормотала Анюта, сама обнимая её и гладя по голове. - Успокойся, милая… Кто теперь захочет к вам вообще подойти из этих злыдней?! Сама посуди: этот старик знал, что о вас никто не знает, и воспользовался этим. А теперь про вас знают колдовские и магические дома нашего города! О вас знает Андрей Ефимович, о вас знают Алексис и Агния, а ведь они очень сильные! Нил теперь побоится даже приближаться к вам!