- Моя чашка у вас не упадёт. Расскажите подробней, что случилось у вас по жизни? Не было ли каких-то событий, которые вас заставили волноваться?
- Да вот… Только посуда… - со вздохом ответила посетительница. - Мыла в прошлый раз вазу из-под цветов. Кран повернула в ванну, чтобы удобней было. Ваза-то хрустальная, большая и тяжёлая. Так поставила её для удобства, а она - бац! И упала. Покрытие у ванны потрескалось, а донышко вазы вылетело и вдребезги. Пришлось и всю вазу выбросить. Потом было - салатницу мыла. Хотела повернуть - а она выскользнула из пальцев. Вот эти два пореза - от салатницы. Три чашки. Суповая тарелка. Смешно сказать - поднялась сменить лампочку в люстре. Новая лампочка треснула у меня в руке, а плафон от люстры свалился и разбился. Даже на ковре!.. Ума не приложу - что делать? Вот, выбралась к вам.
- Расклад у вас такой, - напряжённо всматриваясь в карты, - сказала Анюта. - Прекратите думать, что вы не сможете сделать то, над чем так напряжённо размышляете. Вы думаете, что прямо-таки конец света будет, если не решитесь. Но конца света не ожидается. Поступайте так, как велит сердце. Но сделайте это! Не тяните!
- Вот как… - неуверенно сказала дама.
Она ушла, а “детки” насели на Анюту.
- В чём дело у неё? Что такое ты ей сказала?
- Всё просто. Эта женщина, кажется, сама не подозревает о том, но она очень сильная, - объяснила Анюта. - Возможно, ведьма. Она сомневается, стоит ли менять что-то в жизни. И так волнуется из-за этого, что её до сих пор нейтральная сила превращается в негатив, а посуда постоянно бьётся, чтобы этот негатив заглушить. Она ещё не сказала, что дома у неё вся электроаппаратура ломается.
- Ты это увидела по картам? - изумился Пашка.
- Да, карты сказали, - рассеянно согласилась Анюта. - Ну, что? У нас последний посетитель, а потом мы свободны. Ну, не считая, что ждём моего третьего постояльца.
Глава шестнадцатая
Они успели поужинать, после чего Анюта приняла последнего посетителя - деда, который твёрдо решил узнать, когда ему на вечный покой. Обнадёженный, что проживёт ещё очень долго и весело, дед ушёл, польщённо похмыкивая себе под нос.
Глянув на часы, Анюта заспешила на кухню: вот-вот приедет Викентий. Заинтригованные “детки” помчались за ней. Пока Вера помогала хозяйке готовить ужин для мужчины, Пашка уселся на широкий подоконник и, гладя примостившегося рядом Барсю, канючил вкусненького. Рот ему “заткнули”, поставив прямо на колени вазу с фруктами. И мальчишке, и девушке было страшно интересно, что за жилец ещё появится в их компании, а ещё “детки” явно сомневались, узнавать или нет, почему Анюта рассталась с мужем. Во всяком случае, она часто ловила на себе их оценивающие взгляды, типа: ответит на этот вопрос - нет?
На звонок они столпились в прихожей, за спиной возмущённой их наивным любопытством хозяйки. И Вера вдруг сказала мужчине, который смущённо замер при виде столь многочисленной толпы встречающих:
- Ой, а я вас узнала! Вы приехали за нами на кладбище! Вы привезли нас сюда на своей машине! Я вас помню!
- Я тоже помню! - даже возмутился Пашка. - Вы и меня вытащили оттуда! Аня, почему ты сразу не сказала! А как вас зовут?
- Э… Викентием, - слегка ошарашенный, представился бывший.
- Пойдёмте, мы вас накормим! - велела ему Вера, уходя на кухню. - Только руки помойте, а ужин мы вам приготовили!
Сияющий от радости, что неизвестный, таинственный бывший муж Ани оказался добрейшей души знакомцем и даже чуть ли не спасителем, Пашка бросился за девушкой.
Анюта, пофыркивая от задавленного смеха, отступила.
- Входи.
- А-а… Мне и правда можно поужинать? - сконфуженно спросил Викентий, закрывая за собой дверь. - Если честно, есть хочется… Я как-то забыл забежать в кафе после работы.
- Ну, чудовища-то из меня не делай, - негромко сказала Анюта. - Ты же на самом деле не думал, что я просто ночевать тебя пущу? Тем более тебе дети благодарны. Как я при них сказала бы, что не хочу тебя кормить?
- Ты… - Он будто споткнулся на полуслове, но промолчал. Только застыл на месте, явно не понимая, как вести себя сейчас.
Сначала Анюта не сообразила, почему он остановился, а потом стало стыдно: она выплеснула на него недовольство, а он это прочувствовал. А стыдно стало… Она бы спокойней восприняла собственную агрессию, не знай о том, каково ему сейчас. Но она знала. Так какого… так неожиданно чуть не напала на него?.. Поэтому она поморщилась и, глядя ему в глаза, вздохнула:
- Извини, день был не из лёгких. Давай сделаем так: ты сейчас поужинаешь, а потом сходишь к машине за своей сумкой с вещами. Как?
- Согласен, - с облегчением ответил он.
Пока она шла следом за ним на кухню, вдруг подумалось: а ведь это для неё проверка - то, что они поменялись местами, и теперь она, Анюта, хозяйка положения, в то время как бывший оказался в роли просящего. Проверка на умение держаться в рамках равноправия. Она - не прошла эту проверку. Краткосрочный эпизод в прихожей показал, что она в любой момент готова к тому, чтобы обвинить его, а то и попытаться поставить на место. На сегодняшнее его место… Где она была, когда надо было в трудные минуты заставить его выслушать её? Неужели она сильна перед Викентием лишь тогда, когда ситуация это позволяет ей? Когда ситуация ей благоволит?..
Чёрт… Самой неприятно стало.
“Детки” её поразили: они не ушли в свою комнату, а уселись напротив ужинающего мужчины, хрумкая яблоки, чтобы не смущать его, и вываливали перед ним все события, которые случились с ними с того мгновения, как они оказались в этом доме! Да они разговаривали с Викентием так, словно знали его всю жизнь, как замечательного знакомца! Просто он куда-то на время уезжал, а теперь вернулся и должен быть в курсе всего, что здесь произошло. Причём рассказывали так, словно он был “своим”. Колдуном или магом. А значит, должен был понимать “деток” безо всяких объяснений, если они даже говорили о таких страстях, как жутко запорченный Михей… Анюта слушала их и удивлялась: неужели Викентий для них оказался настолько важен, только из-за того что он участвовал в их спасении? К ней-то самой оба относились без особого пиетета, хотя, не будь её, неизвестно, что ещё было бы с ними.
Реакция Викентия на слова и самих “деток” тоже заставила недоумевать. Он помалкивал, но явно пытался вникнуть в то, о чём ему говорят. Иногда даже забывал, что набрал ложку риса из куриного плова - и слушал так, словно боялся, что поглощение еды не даст ему расслышать что-то важное.
Анюта тихонько ходила по кухне, то забирая опустевшую тарелку, то меняя блюдо. И постепенно закипала. Её страшно раздражало всё: и то, что “детки” смотрят в рот бывшему, и то, что он “выставляется” перед ними, будто понимает всё, что ему говорят!.. И внутренне ахнула, когда поняла, что происходит! Да она ревнует его к ним!
Это она нашла их, умирающих! Это благодаря ей, они начали выкарабкиваться из беспомощности! Это… это её “детки”!
Сконфуженная, Анюта почувствовала, как опустились железно напряжённые плечи, и уже оробело прикусила губу: “А что будет, если я предложу ему погулять с Лёлькой? Через пять минут начну выдирать Лёлькину ручку из его рук?!” Её передёрнуло - и ладно, что никто этого не заметил… Такого от себя она точно не ожидала.
Зато, благодаря своему “открытию” остаток вечера, усмехаясь себе, неожиданно собственнице, она провела спокойней. Даже сходила вместе с Викентием к его машине за сумкой с одеждой, а перед сном договорилась с ним, что, как только он получит первые деньги на новом месте, они сходят в магазин прикупить ему смену одежды.
Когда Вера и Пашка готовились спать, она словно ненароком заглянула к ним в комнату и словно ненароком подошла к окну. На карнизе - ни следа мела. Вспомнилось: когда они шли по дороге к подъезду, на асфальте кое-где темнели пятна от недавно прошедшего ливня. Она тогда загадала немедленно посмотреть на карниз, но за потоком дел и событий подзабыла… Заклинания не осталось, но всё же Анюта плотно задёрнула шторы, объяснив заинтригованным “деткам”, что они должны выспаться. А вдруг за окном машина проедет и ярко посветит в окно? Разбудит ещё… Малолетние постояльцы явно решили, что хозяйка перестраховывается, но возражать не стали.