Кухня у Текусы была просторная, уютная, пестрая, с большой плитой, двумя старыми деревянными столами, резными шкафчиками и полками. На полках утварь, как будто собранная из разных краев и времен, а по стенам висят перевязанные цветными тесемками пучки трав, закопченные и до блеска начищенные сковородки, наборы ножей, половники, джезвы, ситечки, разделочные доски, стеганые рукавицы-прихватки, хлебница, часы с расписным циферблатом. В углу стоит несколько сачков разной величины – на тот случай, если сюда заберутся незваные гости.
Ола зажгла газ без спичек – ведьма она или кто? По правде говоря, Текуса разрешила ей это делать всего полтора месяца назад. Большой красный чайник с нарисованным на боку подсолнухом завел свою песню.
– Совсем как раньше, – жалостно вздохнула Лепатра. – Я тогда разок приезжала к ним, хотя наставница на меня за яблочки сильно ругалась. Белка отдала сына в приемную семью, открылось ей, что с ним будет худо, если он в раннем возрасте хоть кого-то полюбит, даже родную мать. Та семейка была распоследняя дрянь, зато Белка таким способом беду отвела. А Валёсик такой был хоёсенький, пока был годовасиком, маленькие все хоёсенькие, но уж потом у него нрав испортился…
Ола достала чашки, хрустальную сахарницу в виде ежа и жестянку с чаем. Ее мысли вертелись вокруг предстоящего объяснения с «Валёсиком». Он хотя бы дома появится сегодня-завтра – или считает, что дело улажено? Все должно быть так, как он решил: директор склада сообщил ей об этом, и дальше обсуждать нечего. Ага, нашел Золушку…
Ну, в общем, да, она его боится. Но страх – это еще не причина, чтобы согласиться на страдательно-безответную роль. Изабелла однажды сказала, что страх полезен, когда помогает избежать ловушек, но если ты из-за него попадаешь в силки, это уже тот страх, который убивает.
– Дай-ка сюда ежика! – потребовала Лепатра. – Ути мой любимец… Что же ты помутневший какой-то, как будто тебя здесь совсем не холят? Ну-ка, сейчас мы тебе поможем…
Сахарница у нее в руках засияла, как новенькая. И ведь это не иллюзия, а серьезное восстанавливающее колдовство – работа мастера, Ола уже научилась различать такие нюансы.
– У меня в Дубаве полный дом спасенных вещей, – поделилась колдунья, глядя на собеседницу с гордостью девочки-подростка. – Я так и живу в папином особняке на Стрекозиной улице, будешь в Дубаве, заходи. Только учти, как ляжет снег, нас переименуют в улицу Самоходных Санок, а с весны опять будет Стрекозиная – есть такие, с двойными названиями для зимы и лета, лишь бы на одну букву начинались. Я дополна всякого насобирала и вылечила, особенно бальные платья хороши. Жалко ведь, если ни за что, ни про что пропадут. Я уж и объявление в газете напечатала: продам недорого наряды для новогодних балов, а то и просто отдам в хорошие руки.
Ола навострила уши: а вот это уже интересно. Платья для Осеннего бала у нее пока еще нет. Если на то пошло, у нее и приглашения нет, но бывшая дээспэшница решила, что найдет способ туда пробраться. Другой вопрос, в чем.