Дома под черепичными крышами, с лепными звериными мордами на фасадах, тонули в тумане, который наползал по утрам из Леса. Девушка шагала быстро, засунув руки в карманы ветровки. Впереди маячил автобус, он всегда ее дожидался, если она опаздывала не больше, чем на десять минут – с лесными ведьмами надо дружить. Еще пара дней, и потом ему ждать не придется: отмотала срок, финиш! Сказать водителю или нет?
По обе стороны от дороги тянулись поля и огороды. Туман редел, солнце сияло так, словно его полгода держали взаперти, а теперь оно вырвалось на волю и наверстывало упущенное. Задернув шторку, Ола достала из спортивной сумки «Историю развития магического знания на Долгой Земле», том третий. Интересно, не интересно – ей полагается все это знать. Хотя, несмотря на нудное изложение, все-таки интересно.
Гревда, официальная столица Манары, была таким же заштатным городишкой, как расположенная возле южных береговых ворот Хаяла, где жила Текуса со своими учениками. Те же малоэтажные дома – одни оштукатурены и украшены лепниной, другие кирпично-бревенчатые без затей, третьи тоже бревенчатые, но в таком резном кружеве, что поначалу Ола глядела в недоумении: ничего себе арт-объект! Тут хватает арт-объектов, местные дизайнеры вовсю отрываются, и правила градостроительства этого не запрещают: дома должны быть надежными, чтобы держали тепло долгой зимой, чтобы стены не разваливались и крыши не протекали, а как они выглядят – на усмотрение собственника.
Главное отличие Гревды от других населенных пунктов Манары: над ней господствовала циклопическая серая громада феодального замка, окруженного крепостной стеной из бетонных блоков. К этому-то замку Ола и направилась. С независимым видом, словно она и есть здешняя принцесса, прошла под сводами ворот, небрежно кивнув охраннику. По правилам следовало предъявить пропуск, но всех магов, работавших на Гревдинском зимнем складе, охрана знала в лицо.
– Олимпия, на плодоовощи! Виноград с помидорами привезли, много перезрелого, постарайся закончить сегодня, пока не испортилось.
– У меня сегодня предпоследний день, – напомнила Ола.
– Да, да, вечером поговорим, – отмахнулось начальство. – Сейчас бегом помидоры спасай!
Забросив сумку в свою личную кладовку с табличкой на двери «О. Павлихина», она отправилась в плодоовощной сектор. Тускло освещенные залы с низкими потолками, под ногами хрустит засохшее земляное крошево, холодина, пахнет луком, яблоками, редькой, чесноком. Мешки, сетки, ящики, ящики, ящики… Предпоследний день, счастье-то какое!
– Это вы – Олимпия? Рад познакомиться! – суетливый полноватый мужчина, выскочивший из-за внушительного штабеля ящиков с помидорами, нервно улыбался, на лбу у него блестела испарина. – Выручайте, что называется, а это вам от всего сердца…
«Улыбка нимфы», шоколадная фабрика братьев Коваль. Будем считать, привет от Николая.
Она кивнула и с достоинством спрятала плитку в карман. Наверняка даритель отвечает за своевременную доставку груза, но чуток запоздал, и теперь исправить его косяк может только складская колдунья – если успеет законсервировать несчастные помидоры до того, как они начнут портиться.
Ола управилась до обеда. Она работала быстро и умело, почти сравнялась по своим показателям с Наиной и Розмари – двумя старыми ведьмами, приятельницами Текусы. На очереди проблемный виноград, его тоже зашибись сколько, но она его к вечеру сделает. Если надо, задержится – предпоследний день ведь, не жалко.
– Ола, идемте обедать!
Здешний персонал как будто не видел разницы между осужденной Олимпией Павлихиной и другими складскими магами. Все-таки она будущая полноправная колдунья, а преступление совершила, пока была «туристкой». Туристы с Земли Изначальной по определению неразумны. К этому апеллировала защита в лице Изабеллы Мерсмон, с этим охотно согласились прокурор и судья.
Главный свидетель обвинения, колдун Казимир Гранеш, которому Ола помешала захватить кесейскую лазутчицу, был желчен и нетерпим, но оказался перед дилеммой: настаивая на суровом наказании, он тем самым продемонстрирует, что принимает «туристов» всерьез – и выставит себя на посмешище. В отместку он после оглашения приговора потребовал для Олы еще и суда магов, но снова просчитался: разбирательство вылилось в яростную дискуссию с лесными о проблеме взаимоотношений с кесу и о вероятных последствиях, если бы люди причинили вред княжне Эвендри-кьян-Ракевшеди. В ходе полемики Изабелла раскатала его аргументацию в блин, а Текуса обозвала его «сопляком недальновидным». По сравнению с ней посрамленный двухсотлетний маг и впрямь был сопляк. Обвиняемая сидела тихо и чинно, храня на лице выражение «осознала, раскаиваюсь, готова искупить». Под конец о ней вспомнили и вынесли вердикт: виновна в импульсивных необдуманных действиях, должна изучить под руководством своих наставниц Свод правил магического сообщества. Ничего страшного, ничего нового, этот Свод ей по-любому полагалось проштудировать.