В вагоне поезда было пустынно, отчего маленькой девочке досталась целая скамейка, а её мама сидела напротив, через проход, держа на коленях сестру девочки, очень маленькую. В одной ручке малышка сжимала кусок какого-то бутерброда, а во второй ручке держала игрушку.
Малышка была пристёгнута к матери специальной детской переносной сумкой, и глазела по сторонам, а если скатывалась с колен матери, то та то и дело подтягивала ремешки на плечах, регулируя комфортность сидения.
Сама девочка глядела в окно, поедая корж, а мама тихим голосом читала, отвечая на вопросы дочери и не поднимала при этом глаз.
— А вон речка, — тыкала пальцем в окно девочка. — Мы сейчас на ней.
— Верно, — проговорила её мама. — Мы едем на мосту через речку, — сказала девочка самой себе.
Редкие пассажиры, сидевшие в другом конце вагона, если вдруг проходили между сиденьями, то девочка поворачивалась к ним и проговаривала:
— Приветик.
Тогда незнакомцы тоже ей говорили:
— Приветик.
Изредка они спрашивали, нравится ли ей поездка, либо говорили, какая она большая да славная. Такого рода фразы раздражали малышку, что она, недовольно морщась, отворачивалась к окну.
— А там корова, — сообщала девочка либо вздыхала: — А долго ли ещё ехать, мам?
— Уже не долго, милая, — каждый раз отвечала малышке мама.
Внезапно младшая сестрёнка завалилась на бок, стукнувшись легонько головой о сиденье. Она разревелась, отчего вокруг них поднялась суета да шум. Девчонка соскользнула со своего сиденья, перешла проход и принялась гладить ноги своей сестры, моля её не рыдать, пока малышка не начала смеяться и не возвратилась к своему бутерброду, а девочка получила от матери чупа-чупс и опять заняла сиденье около окна.
— А я видела ведьму, — сообщила она маме через пару минут. — Вот там мелькнула огромная, страшная, старая, некрасивая, злобная, очень престарелая ведьма.
— Конечно, — ответила мама. — Огромная, престарелая, уродливая ведьма, которой я сказала, чтобы она ушла, и она ушла, — продолжала девочка рассказывать самой себе. — Ведьма приблизилась и сказала мне, что скушает меня, но я ответила ей, что она меня не скушает и прогнала её, такую злобную, престарелую да гадкую ведьму.
Девочка перестала болтать и поглядела на входную дверь, когда она открылась, и в вагон поезда зашла женщина. Она тянула на средний возраст, возможно, ей было около пятидесяти или чуть меньше; лицо её с виду было приятным, длинные тёмные волосы струились по плечам, словно змеи; её необычное платье, уже давно вышедшее из моды, прекрасно обволакивало её высокую фигуру, идеально подчёркивая впечатляющего размера грудь. Возможно, платье потрепалось из-за долгой поездки в поезде.
В руках женщина держала веер и когда девочка сказала ей:
— Привет.
Женщина помахала ей веером и ответила каким-то хриплым голосом:
— Взаимно, доченька.
Женщина встала около того места, где сидела девочка, облокотилась на спинку скамейки и поглядела на неё, вытягивавшей шею, лишь бы глянуть повыше.
— И что же ты там выглядываешь за окном? — задала вопрос новая пассажирка.
— Ведьму, — юрко ответила девочка. — Злобную, престарелую и противную ведьму.
— Ясно, — произнесла женщина. — И много ты их уже увидела?
— А у моей мамы есть точно такой же веер, — вместо ответа сказала девочка. — У многих женщин есть веер, — сказала женщина. — Когда-нибудь и у тебя будет веер. Вот станешь старше…
— Я уже взрослая, — произнесла девочка.
— И сколько тебе лет? — спросила женщина.
Девочка, услышав такой вечный вопрос, глядела минуту на пассажирку подозрительно, а затем выпалила:
— Мне двадцать шесть. Восемьсот да сорок восемьдесят.
— Четыре ей, — вскинула голову от книжки её мама, одарив свою малышку ласковой улыбкой.
— На самом деле? — вежливо поинтересовалась у девочки высокая незнакомка. — Двадцать шесть. — Затем она мотнула головой на противоположное сиденье между проходом: — Это твоя мать?
Девочка вытянулась вперёд, пригляделась и подтвердила:
— Ага, это моя мама.
— А как твоё имя? — спросила высокая незнакомка.
Девочка опять поглядела на неё подозрительно.
— Миссис Джудос, — вымолвила она.
— Джуди, — подсказала мать.
Мама перехватила взор дочери, сурово хмуря брови.
— А там с мамой сидит моя сестрёнка, — сообщила девочка высокой незнакомке. — Ей уже двенадцать и шесть.
— Ты любишь свою сестрёнку? — проявила интерес женщина.
Девочка уставилась на неё, тогда женщина обошла скамейку и села около девочки.