— На этом, блин, все зарабатывают, посмотри рекламу по телеку, — вставил Дэрил, которому казалось, что Мэгги могла бы извиняться каким-то более приятным и вежливым способом.
Но она предпочитала всегда говорить прямо и даже сейчас не меняла своей привычки.
— Я согласна, — кивнула она и, торопливо дожевав последний кусочек бисквита, забрала у него забеспокоившегося вдруг сына. — Потому и извиняюсь.
— Все в порядке, Мэгги, каждый имеет право на собственное мнение. Твоё — далеко не самое обидное, — хмыкнула Кэрол, рассеянно пьющая чай и словно бы находящаяся где-то далеко отсюда.
— Я рада, что мы это прояснили. Я не буду врать: я по сей день не верю в волшебство и все, что говорят о твоих изделиях. Но Глен верит. А я верю в силу самовнушения, особенно у таких людей, как он.
— Ты хочешь что-то купить у меня? — догадалась Кэрол.
Мэгги согласно кивнула, а Дэрил громко фыркнул:
— Это все можно было сказать гораздо короче и понятней.
Не обратив на его замечание внимания, Кэрол участливо спросила у Мэгги:
— И что же тебе нужно? Ты уже определилась?
— Я не знаю, что именно, но, надеюсь, у тебя есть что-то успокаивающее? Он после рождения ребёнка так волнуется о каждой ерунде, что сводит с ума даже меня саму. И вроде бы я понимаю, что Хершел не простудится, если я надену ему в жаркий день только слип, но потом появляется Глен, кутает его в одеялко и рассказывает такие ужасы о детских простудах, что я тоже начинаю сомневаться. Это очень раздражает меня. А я не хочу раздражаться на Глена, ведь я знаю, что он хочет, как лучше. Вот только он не во всем прав.
— Я тебя поняла, — сказал Кэрол. — Думаю, ему поможет чай. Он на травах и отлично успокаивает и даже, говорят, навевает приятные мысли и воспоминания. Дэрил однажды пил его, как видишь, жив и здоров.
Сам Дэрил никакого необычного чая уже вспомнить не мог, но на всякий случай кивнул в подтверждение.
— Я не сомневаюсь, что все эти твои штучки никак не вредят здоровью. Давай чай, он любит разные чаи.
— Только не забудь сказать, что это от меня! Ну, чтобы эффект от самовнушения был наверняка, — слабо улыбнулась Кэрол. — Я тебе сейчас на неделю отмеряю, пусть пьёт по одной чашке раз в день. Все равно когда: вечером или утром. Но если пить вечером, всю ночь будут сниться приятные сны.
Она вышла из комнаты, а Мэгги, до того с нежной улыбкой глядевшая на ребёнка, вдруг наклонилась над журнальным столиком и спросила у Дэрила:
— Что с ней происходит?
— Ты о чем?
— Я, конечно, с Кэрол не так уж часто общаюсь и вижу ее очень редко, но, Дэрил… она сам не своя. Словно это уже не Кэрол, а какая-то ее бледная тень. У вас все в порядке?
— Все нормально, — отведя взгляд, ответил Дэрил.
Ну не мог же он рассказать ей всю правду о том, по какой причине Кэрол вся извелась уже! Достаточно и того, что об этом знает Андреа. Чьё знание, кстати, по-прежнему настораживало Дэрила на фоне того, что нападения на него так по сей день и не случилось.
Следом вдруг пришла мысль: а что, если это Мэгги? И нападение в этот раз задерживается из-за того, что она родила и сейчас просто не в форме? Но мотива снова найти не удавалось. Она, может, и не любит Кэрол пылкой любовью, но убивать её мужчин тоже повода не имеет.
— А мне кажется, ненормально. Причём с тех пор, как ты тут появился. Прости, конечно, — как всегда резала Мэгги правду, смело глядя ему в глаза. — Ты и мне, и Глену очень нравишься, Дэрил, но даже Глен заметил на днях, что Кэрол совсем сникла в последнее время. До твоего появления в городе она почти пришла в себя, а теперь снова едва ходит, углубившись в себя.
Заслышав издалека шаги Кэрол, Мэгги умолкла. Дэрил тоже молчал. Он не знал, что ей ответить. Ведь она была кругом права и в последние дни он и сам мучился этой мыслью — его появление в жизни Кэрол сделало эту самую жизнь очень сложной.
Эти терзания не оставили его и тогда, когда Мэгги, получив заветный пакет с чаем и попрощавшись, ушла. Весь вечер он был таким же задумчивым и рассеянным, как и Кэрол. Только очутившись в одной постели, они, кажется, по-настоящему заметили друг друга, до того слишком поглощенные собственными переживаниями. Как ни странно, все это не столько сближало их, сколько отдаляло друг от друга.
Протянув руку, Дэрил привлек Кэрол к себе, накрыл её покорно приоткрывшиеся губы почти отчаянным поцелуем, подмял ее под себя, жадно срывая бельё. Он добился того, что она стонала и металась на постели, позабыв в эти мгновения обо всем на свете, и позволил себе расслабиться только тогда, когда почувствовал, что она достигла пика удовольствия.
Но уже спустя пару минут, откатившись в сторону и заглянув в ее лицо, он увидел две влажные дорожки на её щеках: она плакала. И отнюдь не от наслаждения.
— Кэрол, — прошептал он, касаясь её мокрых щёк.
Но она отвела его руку от своего лица и торопливо повернулась на бок, отворачиваясь к стене.
— Я так больше не могу, — прошептала она едва слышно срывающимся голосом. — Каждый день, каждый час, каждую минуту мне кажется, что ещё немного — и я сойду с ума.
— Все будет хорошо, — пробормотал Дэрил, обнимая её со спины, прижимая её к себе и пытаясь заставить поверить хотя бы самого себя, если не её, что с ним она в безопасности, что с ним ей не о чем беспокоиться.
— Не будет, — горько усмехнулась она. — Знаешь… знаешь, мне иногда хочется уехать отсюда. Далеко-далеко. Не так, как в прошлый раз, когда все знали, куда я уехала. А так, чтобы просто исчезнуть. Чтобы никто не нашёл.
Дэрил молчал, не зная, что ответить на это признание, в котором Кэрол хотела уехать, сбежать и, судя по всему, от него, в том числе.
— Эй, — вдруг повернулась она к нему и совсем слабо улыбнулась. — Я не уеду, Дэрил. От себя не сбежишь…
Он знал, что она не уедет. И знал, какая большая это жертва с её стороны. Он снова не спал всю ночь, укачивая её в своих объятьях. А под утро принял решение.
========== Глава 29 ==========
В предрассветных сумерках Дэрил, сидя на краю кровати, уже полностью одетый и готовый ехать в ночной клуб, смотрел на Кэрол. Он скользил взглядом по линии бедра, скрытой под тонким одеялом, по голому плечу и руке, трогательно ухватившейся за край подушки, по встревоженному даже во сне лицу, по длинным тёмным ресницам на её щеке, по чуть приоткрытым губам. Он ловил каждый её вздох, жадно впитывал каждую мелочь, каждую ее черту, каждую родинку и веснушку, которые появились после свадьбы Бет, уже не решаясь касаться её, целовать, прижимать к себе.
Когда он наконец встал и тихо вышел из комнаты, ему показалось, что Кэрол вздохнула. Он оглянулся, но нет, она лежала все так же неподвижно с закрытыми глазами, продолжая спать. Хотелось верить, что хотя бы во сне она забывает о всех своих тревогах. Но в последнее время в это плохо верилось, ведь кошмары, рассказывать о которых она не хотела, мучили её практически каждую ночь.
Весь этот день Дэрил провёл словно в тумане. Он машинально убирал ночной клуб, мыл полы заученными движениями, кивал вернувшейся на работу Бет, спешащей поделиться с ним счастливыми подробностями супружеской жизни с Заком, что-то отвечал клиентам охотничьего магазина, пересчитывал деньги и выставлял товар на витрине. Он не мог сосредоточиться ни на чём, и, наверное, пропустил мимо ушей много чужих слов. Но сегодня ему было не до них.
Домой он возвращался как на казнь. Хотя, наверное, уже нельзя было говорить, что он идёт домой. Точно. Нельзя.
С трудом преодолев последний шаг до двери дома Кэрол, Дэрил встал на пороге как вкопанный, кусая пересохшие губы. Он медленно коснулся ручки и снова замер. Потом наконец нажал на неё и нехотя отворил дверь.
Кэрол выглядела так, будто уже знала, о чем он хочет поговорить. Она вышла ему навстречу в прихожую, прислонилась спиной к стене и улыбнулась слабой и какой-то жалкой улыбкой. Ему тут же захотелось обнять её, поцеловать, сделать хоть что-то, чтобы стереть это беспомощное выражение с ее лица. Но так было бы неправильно.