«Данный рассказ - участник конкурса "Во власти иллюзий" на сайте rulit.me »
Тёмный дремучий лес.
Огромные деревья, протяжно скрипя и завывающе постанывая, грозят друг другу огромными ветвистыми лапами и о чём-то громко спорят на языке шелеста листьев.
Где-то заворчал потревоженный старый сыч. Серая птица спустилась на нижние ветки молодой ели и, недовольно нахохлившись, стала прислушиваться к ночным звукам.
Две низенькие фигуры двигались через заросли дикой малины медленно и как будто рывками. Девушка волокла по земле огромный серый мешок. Её темно-каштановые волосы выбились из длинной косы и постоянно лезли в лицо. Угольно-чёрный кот бегал вокруг неё кругами и пытался хоть чем-то помочь – то упирался в мешок сзади передними лапами, то хватался впереди за завязки и тянул что было силы.
– Поди самую жирную выбрал? – заворчала Ведьма и взмахнула над мешком рукой, немного облегчая вес ноши. – Вроде не есть собирались!
– Какая с краю лежала, ту и взял, – оправдывался кот.
Мешок оставлял за собой широкую полосу свезённой травы и продавленных кустов. Где-то в его серой глубине послышался приглушённый стон, и внутри кто-то завозился.
– Баюн, давай скорее! – обеспокоенно зашептала девушка. – До избы не успеем, тащи к пруду!
Кот принялся с удвоенным энтузиазмом носиться вокруг ноши.
С горем пополам они добрались до небольшой полянки у светлого пруда. Желтый диск луны осветил утоптанный берег и стройные ряды длинных камышей. Ровную гладь воды прорезали небольшие волны, расходящиеся в стороны от испуганно нырнувших на глубину лягушек. Девушка направилась к растущей у самой воды иве и отломала нижнюю ветку. Затем начертила ей вокруг лежащего на земле мешка круг с четырьмя треугольными лучами, по одному на каждую сторону света. Кот в это время закончил развязывать мешок.
– Отойди, не мешайся под ногами! – шикнула Ведьма на кота, подошла к пруду и набрала в ладони воды. Встала к начерченному на земле символу и начала шептать: – Будь же свидетелем, будь нерушимыми оковами…, – наклонила ладони, и вода, как по жёлобу, скатилась в канавку рисунка.
Поляну осветила яркая голубоватая вспышка, и рисунок растаял.
Тут же из мешка показалась лохматая голова.
– Варенька…, – отчего-то зашептал кот и с протяжным «мяууу!» упал в обморок, только чёрненькие лапки с мягкими розовыми подушечками пальцев мелькнули в воздухе.
– Чего ещё? – проворчала Ведьма, умывая лицо в пруду.
Подняв наконец-таки глаза, она обомлела.
Из мешка появилось угловатое, прямое тело в линялом, красном сарафане. Неприлично короткий и явно знающий и лучшие времена сарафан открывал длинные лохматые ноги. А через рваный вырез платья виднелась абсолютно плоская, покрытая мелкими кучерявыми волосками грудь. Длинная шея заканчивалась лохматой и отнюдь не женской головой. Завершала образ жиденькая коса, которая при лёгком дуновении набежавшего с пруда ветерка отвалилась и с глухим «шмяк!» упала на землю.
– Алёнушка? – просипела Варвара, хватаясь за сердце и тихонько оседая на землю.
– Алёшенька, – пробасил парень, почёсывая место крепления коса.
– Как? – пролепетала девушка.
– Ну, насколько мне отсюда видно, - точно, – подметил откуда-то из-под сарафана кот.
Парень застенчиво подобрал подол платья и отпихнул кота ногой, погрозив ему здоровенным кулаком. Кот надменно фыркнул, но за хозяйку на всякий случай спрятался.
– Ты как в мешке-то оказался? – начала злиться Ведьма.
– Это вас надо спросить - как, – насупился Алёшка.
– Погоди-ка…, – наконец догадалась она, – а чего это ты у старосты в избе делал? А?
Алёшка покраснел пуще прежнего.
– Значит так, – после длительного молчания сказала Варвара, – поможешь мне, и ступай подобру-поздорову. Я тебя не видела, ты меня тоже.
– А с чего это вы решили, что я стану помогать? – спросил парень.
– А с того, – начала наступать на него Ведьма, устало массируя виски длинными тонкими пальцами, – что старосте будет очень интересно узнать, кто его старшую дочь по ночам греет.
– Да и выбора у тебя особого всё равно нет, – протянул кот, – либо староста голову оторвёт, либо мужики.
– Мужики-то за что? – возмутился Алёша.
– А кто за что, – ответил кот. – Кто за невесту попорченную, а кто сугубо из-за непонимания.
– Какого? – удивился парень.
– А чего это ты в женском сарафане на нагое тело по ночам в избе Старосты делаешь? – выпучил глаза кот и, задумчиво почесав за ухом, добавил: – Точно оторвут.
– Что?
– А это уже мужикам виднее, – закончила за кота девушка.
Алёшка долго стоял в нерешительности, комкая подол платья.
– Ну, хорошо! – наконец сдался он. – Что делать-то надо?
Кот с Ведьмой довольно переглянулись.
Богатырь подошел к избушке и громко прокричал:
– Избушка, избушка! Повернись к лесу задом, а ко мне передом!
Встревоженные белки замерли на ветках и с любопытством уставились на гостя. Время близилось к полудню, солнце уже изрядно припекало. От долгой ходьбы по лесным кущам и чащам Богатырь сильно умаялся, и теперь устало привалился плечом к молодой берёзке. Кучерявые, льняного цвета волосы слиплись от пота, а на редких светлых усиках повисли, как бусинки, капельки влаги. Ярко голубые глаза, обрамлённые ворохом густых ресниц, смотрели как-то по-детски – наивно и доверчиво.
– Избушка, избушка! – прокричал он снова. – Повернись к лесу задом, а ко мне передом!
То ли избушка с годами обветшала и совсем перестала слышать, то ли богатырь говорил не то, однако ничего так и не произошло.
– И чего это тебе, добрый молодец, – раздался ехидный женский голос за спиной богатыря, – от избушкиного переда надобно-то?
Парень резко развернулся. Да так и замер с открытым ртом.
Между двух осинок стояла девка немногим ниже его. Длинная чёрная косища шириной с добрый кулак, переброшенная через правое плечо, свисала до середины бёдер. Внушительная грудь и полные бёдра до того впечатлили паренька, что он даже забыл зачем пришел. Большие зелёные с синевой глаза лукаво поглядывали на богатыря из-под вороха черных ресниц.