- Что однажды?
Лукьян тихо как лис, подобрался к нам, и подслушивал. Мы охнули испуганно и резко развернулись с блондину. Парень лучезарно улыбнулся.
- Ну что ведьмочки, осваиваетесь?
Парень обнял нас с Бориславой за плечи, за что получил тычок в бок от рыжей и гневный взгляд от меня. Поднял руки, каясь.
- Эй, вы чего? Я же просто спросил.
Гордана фыркнула:
- Ты никогда ничего просто так не делаешь. Спрашивая, чего хотел.
Лукьян бросил на темноволосую быстрый взгляд из-подо лба.
- Ладно уж. Меня парни отправили спросить: будет ли песня ведьм сегодня? Скажите, молю, иначе они меня поколотят, - с мольбой в голосе попросил парень. Я даже пожалела несчастного, но вскоре поняла, что зря.
- Тебя? Поколотят?
Борислава громко захохотала, спугнув маленьких пташек, которые до смеха рыжей весело щебетали на кусте шиповника. Молящий взгляд тут же слетел с боевика.
- Ну ладно, не поколотят. Но возмущаться точно будут, - исправился Лукьян, - они знаешь, какие противные? И главное братец твой! Нет чтобы подойти и самому спросить, так он еще и в спину меня подталкивал, чтобы шел быстрее. Запугала ты старшего брата, рыжая. Ведьмочки мои, ну скажите: песня всё же будет?
О какой песне он твердит? Девчонки не разу не заикались ни о каких песнях.
- Будет, - Борислава ухмыльнулась, - можешь обрадовать парней. Мать с ковеном уже здесь.
Лукьян улыбнулся счастливо, расцеловал рыжую в обе щеки, и умотал, пообещав попозже подойти.
- Что за песня?
Я тут же накинулась на Бориславу с расспросами. Девушка хихикнула.
- Очень давно, когда еще наш край был покрыт густыми лесами, появились первые ведьмы. Они умели разговаривать с животными, управлять погодой, понимали язык трав. В один из летних дней каждый год все ведьмы собирались на открытой поляне и пели свою песню. Гимн славянских ведуний, который сохранился и до наших дней. У этой песни нет названия, ее кличут просто Песней. Песней ведьм. И петь ее будут сегодня, в этот самый день, как и много лет назад.
Я удивилась. Столько ажиотажа из-за песни? Чем она особенная?
- Ты поймешь всё сама, - Гордана дотронулась до моего локтя, - как только услышишь. Это не объяснить словами, это надо видеть.
Я лишь плечами пожала. Подумаешь – песня!
Именно так я и думала, до тех пора пока её сама не услышала. Но об этом по порядку.
Наш с Бориславой домик был небольшим, светлым, и очень уютным. Деревянный пол, был устлан плетеным ковром. На кровати были накинуты теплые пледы зеленого цвета. Стол для уроков, цветы на подоконниках, два шкафчика по углам. Над столом висела картина, на которой умелой рукой был изображен пруд. Я даже засмотрелась. Небольшой водоем с белыми кувшинками, был окружен деревьями, дарившими прохладу. На большом камне сидела русалка, и расчесывала длинные зеленоватые волосы. Вдруг нарисованная русалка улыбнулась и помахала мне рукой. Я моргнула, присмотрелась. Картина была живой! Кувшинки легонько колыхались на воде, на деревьях шевелились листья, а русалка шевельнула хвостом на прощание, и исчезла в прозрачной воде.
Я села прямо на свою сумку, и раскрыв рот продолжала изучать на диво дивное.
- Ты чего? Борислава отвернулась от шкафа, в который складывала вещи и во все глаза уставилась на меня.
- Она живая… Картина живая!
Я указала на нарисованный пруд, и посмотрела на Бориславу, надеясь услышать, что картина не двигается, а я просто перегрелась на солнышке. Девушка улыбнулась.
- Конечно живая. Здесь все картины живые. Кроме портретов, разумеется. Всё дело в волшебной краске. Она оживляет картины.
Ох, батюшки! Здесь даже картины волшебные.
- Велимира, расслабься. Картина – это еще пустяк. Сегодня ты настоящие чудеса увидишь. И не сиди, лучше скорее вещи раскладывай, и в столовую сходим. Бажен говорил, что сегодня пирог черничный обещали и сок вишневый.
Я послушно поднялась с сумки, и бездумно начала вытаскивать из сумки свои пожитки. Одежда отправлялась на полки шкафчика, безделушки в тумбочку, а канцелярские принадлежности в ящик стола. Я разложила почти все, остались лишь моющие принадлежности. С шампунем и мылом в руках обернулась к Бориславе.