Чтобы дети рождались,
Чтобы истинной силой
Наполнялись мужчины
Чтоб Земля исцелялась,
Чтоб любовь не кончалась,
Чтобы ведьмы плясали,
И глаза их сияли!*
Ведьмы, такие разные и такие красивые не просто пели и творили волшебство. У меня перед глазами пронеслись давние времена, и я видела первых ведуний. Увидела их быт и их незаменимую магию, которая помогала поднять на ноги калек, и вылечить неизлечимо больных. Она творила добро, требу в замен лишь веру. Веру в себя и своих преемниц.
Женщины и девушки своими голосами вызывали в душе неожиданный порыв обнять весь мир и каждого по отдельности. Права была Борислава, когда говорила, что это не просто песня, а нечто большое. Это волшебство, созданное тогда, давно, и живущее в сердцах по сей день.
Когда смолкли голоса и инструменты я расстроилась. Казалось, что я потеряла часть себя, стоило Песне закончиться.
Сбоку заревела Борислава. Я с грустью взглянула на рыжую, отчетливо понимая причину её слез. Я бы, и сама заревела, но не хотелось Бажена расстраивать, который отложив гитару, беспокойно заглядывал мне в глаза.
- Ей Снежка, ты чего?
Он обнял меня за плечи и прижал к широкой груди. Глубоко вдохнула исходящий от него запах малины и меда, и наконец разгадала последний запах – чабрец. Рука Бажена невесомо коснулась спины.
- Каждый год одно и то же, - Радимир прижал к себе рыдающую Бориславу, - только песня заканчивается, и ведьмочки выть начинают. Что ж за беда…
- Девчонки!
Гордана подбежала к нам, крепко держа за руку немного обалдевшего Ивана.
- Ну как вам?! Я так волновалась сперва, а потом вроде ничего. Здорово вышло, верно?
- Молодец, - я улыбнулась, - ты здорово пела.
Ну вот, опять в носу щиплет. Еще раз заговорят о песне, точно зареву. Гордана отпустила руку Ивана, и заглянула через плечо Радимира, который утешал Бориславу. Понятливо кивнула, подошла ко мне и тихо спросила:
- Ревет, да? Я тоже ревела первый раз.
Бажен тихо рассмеялся, и я как зачарованная не спускала с него глаз.
- А Борислава всегда ревет под эту песню. Мама часто её таскала за собой на ведьмовские сборища, и первый раз она услышала песню, когда ей только семь годков стукнуло. С тех всегда плачет постоянно.
Бажен потрепал сестру по макушке, растрепав тем самым гладко причесанные волосы.
- Не реви, сестрица. Маменька увидит – схлопочешь. Где ж это видано, чтобы дочь главы ведьмовского ковена ревела в три ручья.
Борислава всхлипнула последний раз, утерла слезы украдкой и подняла на нас красные глаза.
- Не говори маме, что я плакала. Она непременно бабушке расскажет.
Бажен криво ухмыльнулся:
- Боишься бабулю? А ты в курсе что она тоже сегодня в Школу прилетела?
Все разом встрепенулись. Радимир с опаской огляделся, словно сейчас бабушка Лисицыных из кустов выпрыгнет, Гордана испуганно охнула и отошла поближе к Ивану, а Борислава осторожно, на цыпочках, двинулась в сторону леса, но Радимир схватил её за руку и дернул обратно.
Я с любопытством глядела на их реакцию, и забавлялась.
- А что за бабушка та?
Все разом зашикали, а Бажен даже рот мне ладонью прикрыл.
- А ну тихо, Велимира, - прошептал на ухо, - не поминай всуе.
- Поздно, - простонал Радимир.
- Привет, мышки, - прозвучал весело, - как дела? Почему прячетесь? Неужто по бабушке родной не соскучились?
По глазам Бажена я поняла, что точно не соскучились, и скучать не собирались. А если внимательнее присмотреться к Бориславе, то можно предположить, что ведьмочка сейчас свалиться в позорный обморок. Я осторожно изучила новую собеседницу.
Красивая дама в возрасте, с собранными наверх рыжими волосами, заинтересованно раздлядывала нас поверх очков в утонченной серебряной оправе. Одета в сдержанное свободное платье черного цвета, на шее несколько ниток крупного жемчуга. Осанка ровная, взгляд цепкий, а в руке метла.
Я как на метлу посмотрела, так и пропала. Ручку из белого дерева украшала затейливая резьба, а прутики ровные и один к одному уложенные. Казалось, что от нее свет волшебный исходит, и слабо мерцает ореолом.
- Не хочу вам мешать, милые. Вот поздороваться подошла, да подарок Бориславе отдать.
Женщина улыбнулась легонько, да кистью изящно махнула. Стоило ей это сделать, как из кучки фиолетовых искорок выскочил черный котенок. Стоило животному оказаться на зеленой траве, как оно сразу замяукало, и безошибочно двинулось к будущей хозяйке. Борислава просияла, подхватила котика и к груди прижала.
- Спасибо, бабушка. Это очень многое значит для меня.
Женщина важно кивнула, и попрощавшись собралась было уходить, но заметив меня резко замерла.