Важные господа покинули палатку. Я с восторгом следил за тем, как одни солдаты положили руки на эфесы мечей, другие подвели коней и придержали их. Эхом прокатились условные сигналы, и я представил себе, сколько людей принимало участие в этой поездке. Мне казалось, это количество должно быть соразмерно грандиозности той сделки, которая обсуждалась в двух шагах от меня.
Караванщики и их клиенты немного оживились. Я смотрел на них, и на каждом лежал отблеск большой буквы И — отныне моей главной подружки. Она сверкала ночными бриллиантами и распахивала передо мной невиданные горизонты. Весь мир!.. Весь мир и даже больше — вот что такое счастье!
Я обозревал свои владения с трепетом только что коронованного короля. Всё было ново. И ни одна живая душа не ведает!.. Ни эти люди в дорогом дорожном платье, ни мои милые караванщики… Меня позабавило, что в этот момент Финн бросил на меня внимательный взгляд, словно о чём-то догадывался. Он беседовал с господином в тёмно-лиловой шляпе с пером, которая сразу же показалась мне верхом элегантности. Финн что-то сказал ему, и господин тоже всмотрелся в меня. Последовал обмен репликами, и Финн жестом попросил меня подойти. Мне хотелось смеяться, ведь они вели себя так, будто понимали, что свершается сейчас в моей душе.
Я приблизился, и господин заявил:
— Изрядное сходство!
Его спутники разразились одобрительными восклицаниями.
Господин держал в руке, отставленной на самое выгодное расстояние, ту самую дощечку, на которой Финн когда-то изобразил мой портрет.
— Что ж, я не напрасно взял с собой ещё один экипаж, — сказал господин. — Вам удалось выполнить свою часть уговора, и теперь очередь за мной! Герцог не ложится до рассвета, и мы ещё можем успеть! И… да! Прошу простить за высокомерие, с которым я имел неосторожность говорить с вами в прошлый раз, господин…
— Макконмара!
— Господин Макконмара, полагаю, этого юного господина следует взять с собой, дабы герцог так же, как и мы, имел возможность сличить образ с оригиналом.
Финн торжествующе взглянул на меня, я пожал плечами и направился за ними. Мы спустились к большому постоялому двору на окраине деревни (я всё время оглядывался, не грозит ли мне кулаком та женщина откуда-нибудь из-за угла, и втайне надеялся, что вновь увижу ту девушку, напомнившую мне о Мари). Господин с тревогой наблюдал за тем, как Финн забирается в экипаж.
— Будем надеяться, что обойдётся, выбора у нас нет, — донеслось до меня.
Я нашёл себе местечко рядом с Финном. Напротив нас поместился один из компаньонов господина, который сразу же со смехом нас успокоил:
— Этот экипаж выдерживает самого герцога, а он будет побольше вас двоих вместе взятых!
Финн важно сложил руки на животе и не промолвил ни слова. А потом и вовсе закрыл глаза и заснул. Я же с интересом слушал россказни бойкого спутника о чудачествах герцога, пока тот не начал зевать и клевать носом. И великолепный замок в рассветных лучах открылся за поворотом мне одному, не считая кучера. Я впитывал каждую деталь этого прекрасного вида, особенно мне понравились башенки и мостики между ними. Я восхищался рвом, и огромными воротами, и сумраком под ними, и обширным двором, на котором кипела жизнь.
Как только нам удалось растолкать господина в тёмно-лиловой шляпе, он воскликнул:
— Ах, солнце встаёт! Поспешим, иначе нам придётся ждать следующей ночи!
За этими словами последовал калейдоскоп лестниц, дверей и залов, я жалел, что нельзя задержаться на каждой ступеньке, у каждой картины и у каждого окна. Мимоходом господин получил достоверные сведения о том, что герцог ещё и не думает почивать, и мы немного успокоились. Когда нас ввели в ярко освещённую комнату, противоположная стена которой терялась в огнях свечей и эполетов, и самом сердце этой роскоши перед нами, наконец, предстал сам герцог. Его тучность превосходила всякое воображение. Он играл и, как говорили, проигрывал. Господин не осмелился побеспокоить патрона и предложил нам всем немного перекусить.
— Антон, — обратился он к слуге, — будьте добры, я и мои друзья страшно голодны. Думаю, мы никого не потревожим, если примостимся здесь у стеночки.
Финн оживился. И через считанные минуты добрая половина прислуги и гостей сбежалась к нашему столу, чтобы поглазеть на великанье пиршество. Герцог закончил партию, присмотрелся к веселью, не без труда поднялся и, переваливаясь, подошёл к нам. Толпа расступилась, как река перед брошенным в неё валуном. Финн продолжал безжалостно и невозмутимо уничтожать запасы продовольствия под взглядом их владельца.