Я покачал головой. Мне было всё ясно: нужно только брать своё. Когда ты хочешь пить, вся вода мира принадлежит тебе. Когда ты голоден, все земные плоды жаждут служить тебе. И когда ты любишь…
— Не знаю, сколько продолжались мои блуждания. Мне не хотелось ни спать, ни есть, я не чувствовала усталости. Я сидела или лежала только для того, чтобы мои руки могли потрогать хотя бы идеально ровный пол из полированного дерева. И ещё я тщательно ощупывала себя. Знаешь, я никогда не думала, что сзади под коленкой у меня такая гладкая кожа… Была кожа… Но постепенно всё становилось шершавым — и я, и пол, который из деревянного стал каменным. Я долго плакала, когда впервые наткнулась на стену. На милую, хорошую, настоящую каменную стену, которая пахла влажной извёсткой. Я пошла вдоль неё, и когда впервые добралась до конца пещер, ночной дождь исхлестал старушечье тело, бурный ветер обнял сморщенную, сгорбленную плоть. И всё же я была счастлива встрече с ними.
Мы ни на миг не расставались взглядами. И старались моргать как можно реже.
— Бессчётные годы ушли на то, чтобы понять, где я оказалась. Людей не было. По горам и лесам бродили странные животные. Я видела, как они рождались и умирали. Как на их место приходили другие. Извергались вулканы. Пещеры меняли свои пути. Моря и пустыни играли в чехарду. Кто-то переставлял звёзды. Горы, на вершинах которых я привыкала сидеть, не замерзая, превращались в мелкие камни под моими ногами. Я помню, как появились люди, как они носили звериные шкуры и боялись огня. Их становилось всё больше, и я уже не всегда могла быть уверенной, что брожу по мелководью в одиночестве. Они находили мои следы на тёплом песке и мои рисунки на высоких скалах. Меня прозвали старухой…
Любимая, ты никогда…
— Не стоит, любимый… Продолжай держать меня. Не говори ничего… И лишь когда стали появляться жертвы ведьминского коварства, я поняла, какую жестокую шутку она сыграла со мной, отправив меня к самому началу этого мира. Я попала сюда не после тебя, как надеялась, а намного раньше. На тошнотворную вечность раньше! Тогда-то я и прознала, какие условия вам ставила ведьма. Все говорили, что ведьма обманщица да и бургомистр с чиновниками не лучше. Никто из них, если им верить, не отрёкся от возлюбленной и должен был одолеть ведьму, но каждый, однако, был брошен, как в тюрьму, в этот мир. Но я не верила. Все они под страхом смерти предали своих невест. Все до одного. Я заставила их открыть мне правду — это дело тоже нехитрое… И тогда я всё поняла про тебя: ты придёшь сюда таким же неверным, как остальные. И я возненавидела тебя. Я принесла этому небу и этим камням страшную клятву жестоко убить тебя, как только ты появишься здесь. Этот обет был услышан. Он изменил этот мир. Мир пропитался им. Моя клятва обросла преданиями. О тебе стали слагать легенды. Тебя стали ждать все. Тебя назвали последним и выдумали эту чушь про звенья… Я так ненавидела тебя… Я так мечтала найти и убить тебя, что не могла просто сидеть сложа руки. Я начала охотиться и убивать. У меня стали появляться помощники и подражатели. Со мной стали играть. Мне стали бросать вызовы. И я снова ушла во мрак, и бессчётные тысячелетия люди вели со мной эту игру, а я только злобно скиталась и стирала о камень свою ненавистную плоть. За меня уже убивали другие.
Голос Мари становился всё тише. Её глаза уже не видели меня.
— Я так хотела тебя убить. Я так ненавидела тебя. Я не знала, когда ты придёшь. Может, ты давно здесь, но я ещё не нашла тебя? А может, ты уже убит и я не сумела насладиться местью? Эти мысли сводили меня с ума… И однажды я с ужасом поняла, что слабею. Я оказалась не вечной. Неужели я так и не смогу добраться до тебя?.. Но ты пришёл. Ты услышал мой призыв. Ты нашёл меня. Мой любимый…
— Мари, — прошептал я. — Ведьма — обманщица. Бургомистр и чиновники — лжецы. Я не отрёкся от тебя.