— Гера! — сказал Клаус, пересчитав деньги. — Ты же знаешь, у меня дел по горло. Займись!
— Господа! Господа! — тут же засуетился один из секретарей. — Проследуйте на свои рабочие места! Будьте сознательными гражданами!
Его слова встретили дружным хохотом и колкими шуточками, но мой новый друг не смутился, и его коллеги через минуту действительно разошлись.
— Меня зовут Герхардт. Здравствуйте ещё раз. Выбирайте свободный стол и присаживайтесь. По определённым обстоятельствам, у нас тут пустует с десяток мест, так что вы… Этот? Прямо в центре? Замечательно! Здесь больше всего воздуха, целый бассейн! Итак, у нас ещё два часа до обеда, и вы успеете принести немаленькую пользу! Вот, взгляните, немного ведомостей, нужно подбить баланс, я вам сейчас всё объясню...
Ряды и столбики мне понравились. Они складывались и вычитались сами собою, и мне оставалось только лишь следить за тем, чтобы результат не потерялся при общем учёте. Я весело щёлкал счётами и макал перо в чернильницу. Её чёрные стеклянные бока блестели, а на бумагу ложился красивый выпуклый след, который немножко дрожал, прежде чем высохнуть.
Я начинал понемногу успокаиваться. Так приговорённые к смертной казни не находят себе места лишь первые дни, а затем у них появляются неотложные дела, к ним возвращаются эмоции. И когда я, недолгое время, работал водовозом, сторожа у тюремных ворот рассказывали даже о таких «постояльцах», как они их называли, которые признавались палачам, разуваясь у эшафота, что в последние месяцы своей жизни испытали недюжинный умственный и духовный рост. Со стыдом вынужден признаться, что страх смерти начисто вытеснил из моей головы мысль о Мари. Душа моя непрерывно скорбела и плакала по своей возлюбленной, забившись в какой-то дальний уголок моего существа, и я её почти не слышал.
— Эй, старичок! — раздалось у моего уха, когда до обеда оставалась ещё четверть часа. — Разогни спину, дай глазам отдохнуть!
Я с наслаждением последовал этому совету и увидел перед собой смеющиеся глаза секретаря, который был так же молод, как и я.
— Перед едой нужно подышать воздухом, согласен? Составишь мне компанию? У меня и табачок припасён!
— Но я…
— Что, не захватил с собой трубку? Собрался к алтарю и не взял самое ценное? Ничего страшного, старик! Заскочим в лавчонку и быстренько сварганим тебе самую лучшую! Рассчитаешься с первого жалования!
— Но как же, ведь ещё…
— Не бери в голову! Никто не обратит на нас никакого внимания! Проверено!
Было приятно встать и размять ноги. Давно я не занимался бумажной работой… Мы прошли мимо других секретарей. Только один из них неободрительно покачал нам вслед головой и прожужжал что-то про необязательную молодёжь.
— Меня зовут Йохан. Я самый обыкновенный Йохан. Сроду не умел ни считать, ни писать. А как попал сюда, так всё завертелось. Сам не знаю, как так вышло. Эх, Мари, моя маленькая, как она там!
— Мари? — ахнул я.
— Ну да! А я смотрю, твою тоже так зовут? Ну что ж, имя не из редких…
— Нет, постой! — я бы закричал, если бы не лишился голоса. — Твоя Мари…
— Моя Мари — простая прачка. Эх, где те белые простыни!
Он тараторил без умолку, а я, чтобы отдышаться, ещё прилежнее стал смотреть по сторонам. Мы шли уже не боковыми, как с министром, а главными коридорами и спускались по широким лестницам. Всюду было очень много людей. Иногда вместо стен попадались окна, и я видел одинаковые комнаты со столами и шкафами. Йохан беззаботно здоровался направо и налево.
— Как тебе вон та красотка? — спросил он. — Однажды она будет моей, зуб даю!
И тут я понял, что мне уже давно следовало удивиться. Откуда женщины в мире, куда ведьма ссылала влюблённых мужчин? Йохан объяснил это очень просто:
— Люди живут здесь тысячелетиями. Женятся, рожают детей… Вот и я подумываю…
— А как же твоя Мари? — я был вне себя от удивления.
— Память о возлюбленных священна для каждого из нас, — серьёзно сказал Йохан и ударил себя в грудь. — Но раз уж нет возможности снова свидеться, то на кой время терять?
Мы спустились в огромный вестибюль. Так же, как и везде, тут кипела жизнь. Просители и чиновники, неотличимые друг от друга, сновали туда и сюда между колоннами. Одновременно совершалось и устраивалось бесчисленное количество дел. К застеклённым кабинкам вели длинные очереди. На скамейках и просто так сидело очень много людей с измождённым видом. У некоторых я заметил большие узлы и баулы, как будто они приехали издалека, и это меня очень удивило, ведь я отчего-то думал, что ведьмин мир невелик. Здесь же шла бойкая торговля разной мелочью. Повсюду светился мрамор, нежно оттеняя мозаику во всю центральную стену, на которой старцы в белых одеждах благословляли красивый мир, расходившийся и растекавшийся по всему залу и даже по полу, сверкая всеми цветами радуги.