Вполне ожидаемый поворот, хотя я и надеялась, что он не умрёт. Видимо заклинание оказалось слишком сильным. Цокая каблуками по каменным ступенькам, я взбежала наверх и, не оглядываясь, покинула отдел юстиции, радуясь, что Алистер уже уехал из города и не сразу узнает о произошедшем. Это давало призрачную надежду, что он будет не слишком зол, ведь Нейт его известит письмом, а на обратном пути Алистер успеет справиться с эмоциями.
* * *
Возвращаться в салон я больше не рисковала, но на всякий случай отправила своего дворецкого присматривать за входом. Сама же старалась большую часть времени не покидать дом, а в оставшееся прогуливалась по городу в закрытом экипаже, отмечая малейшие колебания потоков. Я знала, что на меня идёт охота. Маг не успел завершить свой последний ритуал, попал под наблюдение стражи и лично лорда Гранда, а потому стремиться как можно скорее покинуть город. Но он не может и не хочет бросать начатое.
Уверена, он давно к этому шел, но почему-то после смерти моих родителей остановился. Все же он знал, какие обсуждения разразились на Обетованном острове и что велик риск, что его раскрою. И теперь начал заново.
Я бы тоже не смогла бороться с таким соблазном, а потому старалась не подвергать себя опасности. Работать в таких условиях было просто опасно. Честно говоря, я вообще не представляла, что будет дальше, а потому всерьёз подумывала, что вскоре придётся уехать насовсем.
После произошедшего ко мне один раз заезжал Нейт. В подобном мрачном настроении я его не видела раньше, а потому почувствовала себя немного виноватой. Но не настолько, чтобы извиняться.
— Ты ведь понимаешь, что утаивать ни я, ни мои ребята ничего не станут?
— Даже не надеялась на подобное.
— Это преступление. То, что ты сделала.
Я с сомнением скривила губы.
— Вряд ли, но Ал будет в бешенстве, это точно. А меня никто все рано не узнает. Парнишка умер от Связывающего заклинания мага, не я причина, поверь. Любое исследование на Острове это подтвердит.
Нейт печально покачал головой.
— Откуда ты такая взялась то?
Не находя нужным отвечать на подобное, проводила лорда Сантора, который напоследок сообщил, что Алистер возвращается только завтра.
Намереваясь разобраться со всем сразу, я в установленное время ожидала под дворцовыми стенами. Лорд-дознаватель как всегда до противного пунктуальный прибыл верхом в сопровождении четырёх крупных ребят в форме. Сам же Алистер был облачён в дорожный костюм без каких-либо знаков отличавших королевских служащих.
Приблизившись ко мне, узнав, он спрыгнул с лошади и вплотную подошёл ко мне.
— Леди Картер. — Его голос снизился до хрипоты.
Моя голова непроизвольно вжалась в шею, но я всё равно, словно загипнотизированная, не могла отвести взгляда.
— Лорд Гранд, рада вас видеть.
— Не могу сказать того же. — Его каменное лицо без единой эмоции начинало меня пугать. — Мы обязательно обсудим ваш поступок, миледи, но сейчас меня ожидает король. И ради вашей же безопасности и моего спокойствия мне придётся оставить вас под присмотром.
Затем он обратился к подчинённым.
— Взять её.
Не очень обрадованная нарисовавшимися перспективами, я молча терпела то, как он отдал своим людям приказ доставить туда, откуда не смогу исчезнуть до его приезда, и не спускать с меня глаз, и то, как его прямая спина скрылась за воротами, и даже то, как взяв под локоть, словно помогая, но при этом довольно грубо, усадили в подоспевшую служебную карету.
Удивлённая таким поворотом и тем, что Алистер не придушил меня прямо на месте, я откинулась на кресло не особо беспокоясь о том, куда везут. Рано или поздно он освободится, вот тогда я всё и смогу объяснить. Но ведь и так понятно, что я не убивала намеренно его главного свидетеля тире обвиняемого тире улику. Это было был обычный побочный эффект, о котором я по правде говоря догадывалась, но это ведь не так уж и важно. Размышляя о том, как буду отбиваться от словесной атаки, я пропустила момент, когда карета резко затормозила и меня вытянули наружу едва ли не за волосы. Это уже начинало раздражать.
Я узнала это место сразу, не нужно было даже объяснять, что только что двое стражников затолкали меня в городскую тюрьму, а затем уже гневно пихающуюся и упирающуюся всеми конечностями закрыли в камере. Щелчок замка стал последним штрихом в этой картине.