Как то об этом я не думала.
— Думаете, я справлюсь с работой? — с сомнением посмотрела на него. — Я ж никогда ничего не делала такого.
— Да там не сложно, — поняв, что я готова согласиться, эльф просиял. — Вести картотеку студентов, отслеживать их учебу, особо злостных нарушителей вызывать ко мне в кабинет для беседы. Ну и плюс составлять приказы об отчислении, если таковые будут. У тебя будет место возле моего кабинета. А еще помощнице положена зарплата двадцать золотых в месяц.
Двадцать золотых! Пфф! Я столько в неделю зарабатывала на продаже зелий. Но, взглянув на Ти, вздохнула — он считал, что это приличная сумма. Интересно, а сколько тогда ректор получает?
— А жить где? — ужас, неужели в моем голосе проскользнули сварливые нотки???
— Ну, при Академии есть общежитие для сотрудников, но я сомневаюсь, что тебе с твоей питомицей там будут рады. Пока у меня поживешь, а там решим.
— Хорошо, — подумав, согласилась я. Деваться мне некуда, или возвращаться в деревню и рожать, или попробовать обойтись без этого.
— Тогда решено! — обрадовался Тиари. — Завтра с утра и приступишь.
8
— Завтра с утра и приступишь! — ворчливо передразнила я восторженный голос эльфа, когда он вышел. — Будто у меня есть выбор!
Переложив спящего котенка на кровать и прикрыв его пледом, я подошла к шкафу и критически оглядела свои платья. Да, выбор невелик. Дома у меня осталась прорва одежды на все случаи жизни, но кто ж знал, что придется задержаться тут на год? Нужно написать маменьке письмо, пусть пришлет все сюда, а то с такой зарплатой, боюсь, я не то что наряды покупать, я на еде экономить начну. Двадцать золотых в месяц! Подумать только! Этого не хватит даже на приличное нижнее белье, к которому я привыкла, из тончайшего эльфийского кружева, а не крестьянского груботканного полотна. Хоть я и еще не нашла того, кому бы мне это белье хотелось продемонстрировать, но сам факт присутствия добавлял уверенности в общении с мужчинами. Хотя какие мужчины в нашей деревне? Одни пастухи, да земледельцы. Было дело, подкатывал ко мне Прошка пахарь, красивый парень, широкоплечий, с пшеничными волосами и зелеными глазами. Девки местные по нему так и сохли, не одна приходила за любовным зельем, а поди ж ты — ведьму, то бишь меня, на свидание позвал. Я пошла, решив скуку развеять, да сразу пожалела об этом. Неграмотный парень двух слов в беседе связать не мог, рассчитывая поваляться со мной в стоге сена, так что я сбежала при первой же возможности и вздохнула с облегчением, заперев крепко дверь на замок. Ох и потешался маменькин фамильяр, гнусно хихикая мне вслед, пока я по лестнице поднималась.
Больше я с тех пор на свидания с деревенскими не ходила. Мы выписывали из столицы по каталогу книги, которые обе с маменькой запоем и читали, а других любовных отношений не было. Но белье было. Не могу ж я отказать себе в удовольствии, тем более, что финансово состоятельна. Куда мне в деревне тратить деньги было? Вот и скопилась хорошая сумма. За зельями моими ведь не только наши ходили, но и со всех окрестных поселений приезжали. Мама бурчала периодически, что «ходют и ходют тут всякие», но и сама была довольна денежным ручейком. Сама она от дел отошла и занималась всякими экспериментальными зельями, предлагая всем их попробовать, но, к счастью, желающих не находилось. Оставшееся от ведьминских штучек время она посвящала воспитанию любимой дочери, то бишь меня, либо чтению.
— Какая это мука — воспитывать! — периодически патетически восклицала она, прижав ладонь ко лбу. В маме пропадала великая актриса. После чего удалялась к себе в комнату за порцией очередного романа.
Хмыкнув при этих воспоминаниях и радуясь, что сейчас маменька далеко (ведь как известно — чем дальше родственники — тем крепче любовь), я пошла на поиски эльфа. Нужно обрадовать его предстоящими походами по магазинам с целью покупки рабочего платья, а также пары туфель, новой шляпки, перчаток — куда ж без них приличной ведьме? — ну и всяких мелочей типа гребня, пудры и духов. К завтрашнему дню я должна быть во всеоружии.
Ти не обрадовался. Даже не так — лицо его скривилось, выражая вселенскую муку при моем восторженном вопле о магазинах.
— И ты туда же! — простонал он. — Это невыносимо!
Колин даже разулыбался, стоя в дверях кабинета.
— Идите идите, — прошамкал он, — развеетесь. Мороженое, опять же, поедите. Эх, дело молодое!