Луна спряталась за тучи, и они оказались в полной темноте.
-Кому какое дело до того, что ты хочешь или не хочешь? Имеет значение лишь то, что хочу я! А я хочу подвесить тебя к потолку и отстегать плеткой так, чтобы твоя нежная кожа покрылась кровоточащими рубцами. Помнишь, как ты громко стонала под мной? Я любил твои страстные стоны, ты выгибалась и двигалась мне навстречу….ты кричала от наслаждения. Теперь же ты так же кричишь под кем-то другим, а я слышу, каждый стон, я чувствуя, как ты дрожишь от возбуждения, когда тебя касается кто-то другой…Я схожу с ума! О, как я тебя ненавижу! Ты превратила мою жизнь в ад, и я заставлю тебя кричать от боли. Я хочу почувствовать запах твоей крови, видеть, как каждый новый удар заставляет тебя вздрагивать, а раны кровоточат все сильней….
-Хватит, Мирван! Ты обезумел! Я не знаю, что это за проклятье и кто на тебя его наслал, но я не имею к нему никакого отношения…Если я как-то могу помочь тебе, то…
-Что? Ты готова вернуться?
-Не знаю…Ты меня пугаешь…
Князь рассмеялся. Его смех раскатистым эхом разлетелся вокруг.
-Не надо одолжений, Сияна. Я все равно тебя найду. А на сегодняшний вечер я нашел тебе замену. Хочешь посмотреть?
-Нет…
-Глупышка, твое «нет» не имеет значения…Иди сюда.
Луна вынырнула из-за тучи. Князь скинул рубаху вниз. Сбросил сапоги. Снял брюки, оставшись совсем обнаженным. Его мощное тело было покрыто жесткой щетиной.
Он напоминал языческую статую получеловека - полузверя, грозную и величественную – узкие подтянутые ягодицы, длинные мускулистые ноги, запрокинутая назад голова, раскинутые в стороны руки, только жесткая шерсть вместо мрамора.
Сияну подхватил воздушный вихрь и она, хоть и пыталась сопротивляться, полетела к князю. Она не видела его лица, но чувствовала - князь улыбается. Злорадствует. Она летит все быстрей. Она все ближе. И вот его белые, как снег, волосы уже касаются ее кожи. Сейчас она увидит его лицо, посмотрит в его глаза, которые могут быть темнее ночи и глубже самой бездонной пропасти, а могут быть светлыми, бирюзовыми, как рассветное небо. Но тут…Сияна вдруг поняла, что все ее существо просто растворяется в Мирване. Она проникает внутрь его сознания, становится его безвольной частью. И пред ней уже не долина, залитая бледным лунным светом, а…покои князя. Она видит широкую кровать с балдахином, накрытый к ужину стол, два стула с высокими спинками, полыхающий камин. Окно. По стенам подсвечники, где испуганно вздрагивают огоньки свечей. Перед камином курчавая белая шкура, на ковре вальяжно разлегся младший князь, босиком, полуголый, в одних свободных домашних брюках. В руке у князя кубок, а перед ним, связанная по рукам и ногам девушка, почти девочка, абсолютно голая, с длинными растрёпанными светлыми волосами и огромными испуганными глазами, в которых застыли слезы. У младшего князя в другой руке небольшой кинжал, он легонько царапает кожу девушки, точно счищая чешую с выброшенной на берег рыбы.
-Ну как тебе моя добыча? – обратился Одержимый к Сияне.
-Она же…совсем ребенок…Мирван, ты же…вы же…отпусти ее, пожалуйста! Я прошу тебя!
-Если бы ты была со мной – отпустил бы! Но тебя рядом нет, ты была с другим. Значит, и мне нужна другая. Все честно, согласись?
Мирван снял с пояса длинную плетку, тяжелую, двухвостую, с перекрученными узлами. Совсем не ту, которой он когда-то отстегал Сияну. Это была плеть, достойная инквизиторов. И, если Сияне и тогда было больно, то что будет, когда…Мирван ударил лежащую на ковре девушку со всей силы, так резко, что младший князь едва успел отклониться, расплескав на ковер вино. Девушка вскрикнула, изогнулась. Мирван ударил еще раз, оставляя на ее бедрах кровавые полосы. Слезы полились по ее щекам.
-Пожалуйста, не надо! Если ты хочешь наказать меня - наказывай! Она здесь не при чем!
-Тебе ее жалко, да? Смотри, Сияна, как смешно она дергается, как поджимает ноги…Брат, переверни нашу пташку, я хочу разукрасить ей спинку, разогреться и ее заодно разогреть. Знаешь, Сияна, боль и страх могут быть такими же сладкими, как любовь!
Младший князь дернул девушку за волосы, смачно поцеловал в губы и перевернул на живот, потянувшись за бутылкой, он наполнил свой кубок, плеснув бордовой жидкости на покрасневшее от слез лицо жертвы. Девушка тихонько поскуливала. Ее скрученные на затылке руки оставляли спину открытой, но Мирван пока задумчиво постукивал плеткой по полу. Каждый раз, когда плетка со свистом рассекала воздух, девушка вздрагивала.
-Видишь, как она дрожит – ей страшно. Я чувствую ее страх и представляю тебя. Ты, кажется, знакома с моим братом? Ты ведь будешь не против, если он присоединится к нашей беседе, когда ты, связанная и избитая, будешь валяться у моих ног? Знаешь, этой девочке повезло - ей осталось жить не больше часа. А с тобой у нас впереди целая вечность!