Вот тебе и избавилась от надоевшей ведьмовской рутины.
Овечья шерсть сохла на крыше, крысы приносили уже высохшую, а мы делали нить.
— Не спать! — окликала меня бойкая подруга, привыкшая к ночным бденьям.
— Стараюсь, — глухо протянула я, потирая закрывающиеся глаза. Работа была однотонной и скучной. Прялка стучала по полу, пальцы крутили, а крысы таскали.
Люди считают, что вся нечисть на день пропадает или спит. В это утро мы ей уподобились – уснув на не спряденной шерсти с самым рассветом.
Этой ночью не спалось и вампирше. Она мышью летала из зала в зал, пытаясь скрыться от своих бескрылых родичей, но те ее поймали, связали и принесли к нам. Эти добытчики нас и разбудили.
— Твои слуги, хотят видеть свою королеву, — толкнула локтем, спящее рядом тело.
— Королева спит – слуги ждут, — отмахнулась Краса. Но ее подданные все пищали и пищали, пока русоволосая ведьма не поднялась с мягкой кучи и, не улицезрела в их лапах связанную мышку.
Мозг не сразу дал сигнал на осмысление факта, а когда дал, Краса взвизгнула не хуже своих слуг и схватила мышь. Схватила так, что у бедной крылатой глаза вылезли из орбит.
— Вампир! — кричала она, прыгая на месте и тряся добычу. — У меня будет свой вампир!
Пришлось и мне подниматься. Судя по всему, проспали мы всего-то пару часов. Вот бы и мне счастье привалило, чтобы и я взбодрилась. Голова гудит, тело ломит, а глаза слипаются.
— Ну-ка обратись в человека, я хочу тебя поработить! — в лоб заявила королева крыс.
От подобного заявления глаза летучей мышки вылезли еще дальше, и она начала попытки спастись: царапалась, кусалась, махала крыльями. Вампирше удалось-таки выбраться, ловко куснув Красу за палец. Но вылететь из комнаты не вышло, крысы в момент закрыли окно, дверь и щели.
Знаете, какая вещь есть у каждой ведьмы? Не угадали. Сачок!
Сами подумайте. В рецепты зачастую входят кучи мотыльков и бабочек. Как вы их поймаете голыми руками? Вот Краса с собой и носила в дорожной заколдованной сумке весь ведьминский набор, включая сачок. Наблюдать, как она достает эту массивную дуру из маленькой сумки – занимательное зрелище. А вот то, что она начала громить мою спальню-лабораторию на пару с мышью – не очень приятно.
А я что? Смотрю – наслаждаюсь. Если полезу качать права и просить не бить посуду, то наедут: «А почему не помогаешь?!». Если начать помогать: «Зачем мешаешь?!»
Вот поэтому я и сижу с кружкой горячего чая на меду и не собираюсь шевелиться, пока эти два игрока в «крысы-мышки» не наедут на меня или не успокоятся. Случилось первое.
Мышь в поисках спасения метнулась под подол моего платья, сачок наделся на мою зеленую голову, а подруга налетела с разбегу.
— Не поднимай подол, — просила Краса, плотоядно задирая край черного наряда.
А летучая мышь уже выбралась через декольте и посмотрела мне в глаза с нескрываемой мольбой. Брезгливо вытащила ее и кивнула подруге. Та радостно оскалилась (во жуть!) и гостеприимно распахнула мышке дверцу клетки.
Крысы прядут, крысы ткут, а две ведьмы думы думают над клеткой, в которой понурила голову летучая мышка.
— В записях о порабощении вампиров всего пару строк. Мать моя не увлекалась подобным.
— У меня опыта тоже нет, как с крысами вышло – загадка.
Вновь задумались. Полистали пару томов о разной нечисти, нашли несколько полезных советов. Показали их мышке, ту хватил удар. Интересно, ей не понравились иллюстрации или подробные инструкции пыток вампиров?
Статья о становлении вампира верным слугой нашлась в относительно новом магическом пособии. Была она едва на страницу и не тяжелела от подробностей. Вкратце в ней говорилось, что вампир либо добровольно, либо насильно должен принести клятву собственной крови, в которой обязался следовать воле повелителя.
От синхронных коварных женских взглядов мышка совсем сникла и распласталась на дне клетки в ожидании своей участи. Полежать ей не дали, тряханув клетку:
— Мыша, клянись своей королеве верой и правдой служить всю свою жизнь и во все мои реинкарнации! — закрутила подруга.
В ответ вампирша посмотрела на нее так, что та аж смутилась.
— Ну ладно. Одну реинкарнацию, — скостила срок Краса.
Летучая мышь начала жестикулировать крылышками и пищать на своем мышином.
— Открой клетку, далеко все равно не улетит – мы знаем, где ее комната, — заверила я.
Мышка лениво выползла в открытую дверцу, волоча за собой крылья. И превратилась в уже знакомую бледнолицую женщину с искусственными румянами и париком на голове.