Эта мысль заставила собрать остатки сил и открыть глаза.
Вижу, Краса с помощью проклятых принцесс, зверей и вампирши пробивается к выходу. Волки едят королевских солдат. Марья выкапывает своего ненаглядного, все еще прикованного к кристаллу. Король голосит команды, пожирая нас яростными взглядами. Из-под волос вылез Иван и тянет к Немертвой Гробыне руки, его взгляд совершенно безумен, как и взгляд его отца. Принцесса с кладбища не растерялась, Иван получил каблуком в лоб. Конь вещает речи, сидя на драконе, дракон кого-то глотает целиком. Меня на руках несет Сема. Все при деле.
Кошу глаза и понимаю, что из моего живота все еще торчит рукоятка кинжала, а в левой руке зажато золотое яблоко… действительно золотое. И оно реальнее происходящего вокруг. Яркое, насыщенное, светящееся магией.
В зале скопилось огромное количество энергии. Можно сказать, весь зал стал одним большим источником. Сейчас в нем бурлило и перемешивалось неведомое. Перемешались жертвы, кровь, магия и проклятия. Вот-вот рванет. И вся эта энергия напитала необычный плод, подарив ему цвет чистого золота. Сделало его детонатором бурлящего процесса. На месте укуса белела мякоть.
Странно, когда мы его резали, этот фрукт восстанавливался, а сейчас укус все еще виден. Но более странным оказалось наличие еще одного участника действий. Он шел рядом с Семой, непрерывно смотря на меня, и я не имела понятия, кто этот старик.
Невероятно древний, с острыми чертами лица, он казался реальнее моих друзей. Старик контрастом выделялся в пространстве. Его одежда висела черными лохмотьями, которые шевелились, создавая причудливые и пугающие образы. Но сильнее всего впечатлили его глаза – омуты черного озера, в котором реально утонуть. Но никто на него не смотрел, никто не видел этого старика. Может призрак? Тогда моя судьба печальна, живые не часто видят мертвых.
Старик оценивающе рассмотрел меня, затем протянул свою костлявую руку и забрал из моих рук золотое яблоко. Его кисть испачкалась в крови, но старика это не смутило. Он откусил кусочек фрукта, с наслаждением жуя. Неожиданно погладил меня по голове и отвлекся, присматриваясь к чему-то. Покивал, затем поймал одну из парящих нитей силы и вплел их в оборванное заклинание, улыбнулся как малолетний шкодник, а затем исчез.
Вновь ожило потухшее заклятие. Нашу дружную компанию буквально выдувает в коридор. За нашими спинами творилась жуткая жуть, от которой волосы встали дыбом у всех оставшихся в живых. Даже у меня, хотя я еще не знала, к какому свету себя причислять. А еще зашевелились отрубленные косы Рапунцель.
И тут мое тело пробила сильная судорога. Семион не смог меня удержать. Упала на пол и продолжила извиваться и кричать. В шесть рук меня понесли к выходу. Хотелось свернуться калачиком и заскулить, но мешал чертов кинжал. Удержать мои руки не смогли, я вынула кинжал, отбрасывая его в сторону. На меня начали орать, но мне было все равно. Кровь Семиона открыла выход. Мы спаслись и даже живы.
На небе блестел диск луны, он освещал страшные каменные фигуры. Судорога отпустила, и я уставилась на диск луны с отстранённостью наблюдателя, которого происходящее не касалось. Вера в реальность и в материальность мира возвращалась постепенно. А еще осознание итога приключения, оно начало стучать в голове и неприятно точить когти о нервы. Вот так попала!
***
В тот момент, под землей, в ритуальном зале, Шахерезада с ужасом наблюдала крах своих целей и желаний. Она видела, как ее несостоявшийся муж скрылся под волной золотых волос, и поспешила ему на помощь. Волосы пытались разорвать ее, но пока ей удавалось отбиваться от них. Иван Салтаныч погиб ужасной смертью, а Руслан со своей женщиной удачно отступали к выходу.
Шахерезада смогла подобраться к тому месту, где исчез под волосами Салтан. Неожиданно она увидела его, не целиком, только голову, медленно поднимающуюся из волос. На секунду женщина обрадовалась, но уже через мгновение с ужасом отшатнулась назад. Голова поднималась все выше и выше, на лице играла гримаса ненависти. Тела у головы не было.
— Отомщу, — сказала голова и посмотрела на нее: — Всем отомщу.
Это последнее, что видела и слышала восточная ведьма перед тем как умерла ужасной смертью.
***
— Сейчас вылечу, потерпи, — беспокоилась Краса, склоняясь надо мной, считая мое резкое успокоение упокоением.
Я одарила ее странным взглядом обреченного и закусила губу. Не знаю, осветила ли луна мое отчаяние. Что со мной произошло, стало понятно и подруге, когда она взглянула на рану, вернее на то место где должна быть рана. Даже в тусклом освещении хорошо видно: кровь осталась лишь на платье.