Боевые маги из группы захвата синхронно шагнули вперед, пересекая невидимую границу, и слаженно ударили. Огромная серебристая сеть накрыла дом и постройки, просочилась сквозь крышу и стены. Теперь все находящиеся внутри были обездвижены. По крайней мере, это заклинание обычно работало именно так. Четверо магов остались у портала, остальная группа захвата уже мчалась вперед, к дому. Я переступила границу купола и покачнулась. От обрушившейся на меня волны ужаса и боли со сладковатым запахом смерти не спасал даже щит. Слишком много здесь было погибших. Ян придержал меня за локоть, поинтересовался:
— Может, обратно? Даг держит портал.
— Я в порядке, — упрямо мотнула головой и пошла вперед, утопая в снегу.
На миг показалось, что струившийся из печной трубы дым потемнел и мелкие частички пепла полетели на снег. А потом пришла вторая волна ужаса. Страшная, пронизывающая ледяным холодом, наполняющая отчаянием и обреченностью. В воздухе соткались полупрозрачные тени детей. Призраки тянулись ко мне, пытаясь припасть к живому теплу, стонали и плакали. Некромант призвал неупокоенные души. Не меньше сотни. В ушах стоял женский крик, и я не сразу поняла, что это мой голос. Упала на колени, зажимая уши. Успела лишь увидеть, как пронеслась надо мной волна белого пламени, опаляя жаром волосы. Призраки растаяли, их плач, сводивший с ума, умолк. Сильные руки подняли меня, заботливо стряхнули налипший снег.
— К-как ты это сделал? — изумленно прошептала я. — Это же призраки.
— В драконьем огне прекрасно горят даже призраки, — хмыкнул Ян. — Ты как?
На его коже медленно растворялся узор чешуи. Я поймала себя на мысли, что отчаянно сожалею. Нет, не о том, что испугалась призраков. На моем месте устояли бы немногие. Я жалела, что не обернулась и упустила шанс увидеть Себастьяна в боевой ипостаси. Белый дракон… Я и обыкновенных-то видела лишь на голограммах.
— Я в порядке, — тихо повторила я, глядя ему в глаза.
— Где-то я это недавно слышал, — усмехнулся напарник, но отпустил меня.
К печали по поводу не увиденной драконьей ипостаси прибавилось сожаление о том, что он так быстро отстранился. Я чувствовала себя такой защищенной эти несколько секунд… Тряхнула головой. Так, Дара, соберись. Ты ведьма или кто? И зачем сюда напросилась — неужели как раз для того, чтобы окончательно убедить всех окружающих в своей никчемности? Нет уж, я не балласт. Вернув себя таким образом в реальность, к крыльцу я устремилась с утроенным энтузиазмом.
Графиня Элизабет Бьянтори поднялась из ванны, приняла из рук служанки полотенце. Промокнула прозрачные капли на алебастровой коже, придирчиво взглянула на себя в огромное зеркало в мраморной раме. Хороша. Как всегда. Нежная кожа, почти светящаяся изнутри, не тронутая ни единой морщинкой. Подтянутый животик, высокая грудь. Амулет в ложбинке. Очаровательна, просто очаровательна. Распустила волосы и те тяжелой смоляно-черной волной упали до самой талии. Графиня накинула легкий халатик из узорного шелка. Никакого белья, пусть кожа подышит. Откуда-то из-за стены раздался отчаянный детский крик, почти тут же сменившийся громкими рыданиями. Элизабет поморщилась. Просила же затыкать рты этим маленьким отродьям. Вышла в комнату, опустилась в любимое кресло. Царственно кивнула слуге, замершему в дверях с серебряным подносом, и тот услужливо подошел. Опустился на колени возле кресла. Графиня сняла с подноса выточенную из цельного куска хрусталя чашу, до краев наполненную теплой густо-вишневой кровью. Сделала глоток, облизнула алые губы, приказала:
— Девчонку в ритуальный зал.
— Уже сделано, ирия, — прошелестел слуга, не сводя с нее влюбленных глаз.
— Молодец, — одобрительно улыбнулась графиня и потрепала слугу по волосам. — Ступай. Я хочу побыть одна.
Она качнула чашу, завороженно наблюдая за тем, как переливается в ней ценнейший жизненный эликсир. На что только не пойдешь, чтобы сохранить молодость… Как жаль, что она не знала этого средства раньше. Тогда мерзкое увядание не посмело бы коснуться ее совершенного тела. До сих пор приходится убирать последствия. Вот, допустим, руки все еще не так хороши. Паутинки вен, узловатые пальцы. Но сегодня она это исправит. Очередное сопливое отродье подохнет на алтаре. Какая разница — сейчас, потом… Эта беднота все равно долго не живет, так пусть хоть принесет пользу. И, пожалуй, через несколько лет придется уехать. Поселиться в каком-нибудь тихом городке и жить в свое удовольствие, наслаждаясь молодостью. Жаль будет покидать уютное поместье, но привлекать внимание нельзя. Впрочем, лет через двадцать, скажем, правнучка Элизабет Бьянтори вполне может сюда вернуться. Ах, балы, веселье, роскошь, красивые молодые любовники… Графиня улыбнулась собственным мыслям и вновь припала к чаше.