В кофейне было уютно и тепло. Мы сидели за угловым столиком, пили кофе со специями и разговаривали. Неожиданно для себя я призналась, что потеряла всех родных и до сих пор не знаю, готова ли вернуться в опустевший дом, где каждая комната помнит мой детский смех и все напоминает о родителях. Здесь, в столице, эта рана почти не болит, а одиночество переносится куда легче. Ян ободряюще сжал мою ладонь. Он молчал, но я чувствовала его поддержку, его заботу и знала — теперь я не одна.
К моему дому решили идти пешком. Вечер был безветренный, легкий мороз приятно покалывал щеки. Я осмелела настолько, что спросила, почему племянник правителя драконов предпочитает быть рядовым следователем в Шестом управлении, да еще и отказывается от повышений. Ян ответил просто:
— Я здесь нужен.
— А почему у вас с правителем разные фамилии? — поинтересовалась я. — Если это не слишком личная информация.
— Мой отец был рожден от второй жены деда и пошел в мать, — пояснил Себастьян. — Он не золотой дракон, как дядя, а белый. Так бывает. Как ненаследный принц, имел право взять девичью фамилию матери и с удовольствием этим воспользовался. Жизнь при дворе ему была не по душе, потому, женившись, он уехал из Блесендора в Пьяренну. Преподавал там экономическую теорию, пятнадцать лет был ректором Пьяренской Королевской академии, а семь лет назад возглавил городской совет. Дядя много раз предлагал ему пост министра по экономическим связям, но отец отказывается. Столица ему не по душе. — Ян несколько секунд помолчал и с улыбкой добавил: — А теперь все надежды и чаяния дядюшка возлагает на Ровену. Надеется, что хоть она останется при дворе. Но Ро в этом году заканчивает учебу и твердо намерена вернуться в Пьяренну. Хочет преподавать в академии. Вот такие несознательные родственники у нашего правителя.
— Хорошо, что он учитывает ваше мнение, — согласилась я.
— А как иначе? — с легким удивлением отозвался Ян. — Мы же семья.
— Но видитесь нечасто, — ответила я.
— Родственников проще любить на расстоянии, — ухмыльнулся дракон. — Особенно, если они облечены властью.
Я понимающе кивнула и умолкла. Себастьян продолжил сам:
— Иногда дядя обращается с просьбами. Недавно он потерял дорогую ему вещь и попросил меня отыскать ее.
— И как успехи? — напряженно спросила я.
Притихшая было паранойя сжала стальными клещами. Безлюдная улица, глухая стена дома. Самое подходящее место, чтобы вытряхнуть признание…
— Сложно сказать, — задумчиво ответил Ян. — Меня не покидает ощущение, что разгадка где-то рядом. Есть несколько разрозненных фрагментов, но картинка пока не складывается. Не хватает какой-то мелочи.
— Ты справишься, — уверила я.
Прозвучало это настолько взволнованно, что дракон даже остановился. Повернулся ко мне, пристально всмотрелся в глаза и улыбнулся:
— Справлюсь. Но мне приятно, что ты переживаешь.
Мысли о "Лунной Бабочке" грызли меня с утроенной силой. Я понимала, что надо признаться, но как же было страшно. Снова вернулась к идее все-таки "найти" колье, но не при Яне, а при Дэрреке, к примеру? Но с волка станется схватить "Бабочку" вслед за мной. Кинется спасать меня, вырывать злосчастный артефакт, и все, приехали. Двое проклятых в управлении — это перебор. Мы уже дошли до моего дома, а я так ничего и не решила. Неизвестность и неизбежность ранили острыми лезвиями.
— Ян… — тихо позвала я его. Тут же снова испугалась и сказала совсем не то, что хотела: — Прости меня за пощечину. Мне до сих пор стыдно.
— Прощаю, — легко согласился дракон. Шагнул ближе, заключая меня в объятья. Прошептал, почти касаясь моих губ: — А я не буду извиняться за то, что поцеловал тебя. Мне не стыдно. И за то, что хочу нарушить обещание и поцеловать тебя снова, тоже.
— А ты не нарушай, — эхом отозвалась я и сама подалась вперед, касаясь его губ.
Ян на секунду замер, не ожидая от меня такой смелости, а потом прижал еще сильнее и ответил, перехватывая инициативу. Жарко, страстно, жадно, заставляя забыть обо всем. Я подчинялась ему, целиком и полностью, принимая его ласку, растворяясь в его пламени. Чувства обострились до предела, мысли испарились, оставив в голове лишь розовые облачка. Неприлично целоваться на улице? Да кому нужны эти приличия, когда дурман страсти отравил сердце и душу, когда тело горит от наслаждения на грани боли, когда каждое прикосновение Яна сводит с ума, заставляя желать большего? В этот момент я бы согласилась на сотню новых проклятий, лишь бы остановить время и продлить этот поцелуй.