— Маш! — позвал он. Мария, услышав его голос зажала рот рукой, стараясь дышать и плакать как можно тише, хотя была готова рыдать в полный голос.
— Баш, не трудись, — Эдан подошёл ближе. — Не откроет. Тем более тебе.
Парень в последний раз посмотрел на ненавистную сейчас для него дверь, но отошёл. Они с Эдан медленно пошли дальше. По мере отдаления их шагов Мария всё больше давала волю эмоциям, спрятав лицо в коленях. А Эдан тем временем начал выпытывать объяснения случившегося у Баша.
Глава 5. Трудности начинаются
Мария настолько устала и вымоталась, что, когда силы плакать кончились, она тут же уснула всё в том же положении: сидя спиной к двери и уткнувшись лицом в колени. Когда же императрица открыла глаза, было уже утро. Голова жутко болела, настроение было тоже никудышное, но, со свойственным её характеру оптимизмом, царица решила для начала привести себя в порядок. Умывшись, царица подошла к своему туалетному столику и села. Вчерашние события не давали покоя измученному сердцу и мыслям. Девушка с грустью посмотрела на своё отражение. Особой красотой она никогда не отличалась, и Мария сама это знала. Она довольно самокритично относилась к себе. Но если Марья раньше и находила в себе что-то привлекательное, то сейчас это что-то подевалось куда-то.
— Ведьма, — горько усмехнулась царица, водя пальцами по скулам. Ну, с непричёсанными, растрёпанными волосами она и в правду немного походила на ту, кем себя назвала. Хотя, даже после завершения наведения утреннего марафета, мнение о себе девушка не изменила. Но внезапный стук в дверь заставил её вздрогнуть. Голос прозвучал непривычно грубо и резко.
— Да?
Раздались лёгкие торопливые шаги. Мария побледнела, увидев на пороге Кору. Та принесла царице завтрак.
— Матушка, вот. Ты проспала просто.
Мария еле заставила себя улыбнуться в ответ и ответить так, чтобы голос звучал как обычно.
— Спасибо, я… поем чуть позже. Поставь на письменный стол поднос.
Девица кивнула и исполнила приказ, пока Мария быстро и настороженно соображала, что ей делать. Как ни странно, она не злилась на Кору. То, что она влюбилась в Баша, царица знала довольно давно, но всё же надеялась на то, что её друг не отвечает ей, и что подобная увлечённость несерьёзна и недолговечна. Мария наконец поняла, что больше всего ей не хочется сейчас думать о Баше. Она чувствовала, что практически ненавидит его.
— Да, Маш, — подумала она, вновь взглянув на отражение. — У твоих чувств явно нет никакой логики. Царь, когда всё это кончится?!
— Матушка! — Кора вошла к госпоже. — Завтрак на столе.
— Спасибо. Кора, подойди сюда.
Девица так и сделала. Мария на несколько мгновений исчезла в шкафу, а потом достала оттуда небольшую шкатулку и протянула подруге.
— Вот, — Кора вопросительно посмотрела на царицу, неуверенно принимая изделие из дерева. — Это… это я из Ямлеза привезла… Косметика.
При этом слове глаза царской собеседницы загорелись.
— Я… здесь этим пользоваться не хочу… да… и там, собственно, не красилась… а ты такие вещи любишь, так что… мой тебе подарок, — завершила наконец свою длинную дарственную речь царица с глубоким вздохом. Мимо ушей правда прошла пламенная благодарность девушки. Мимо внимания промелькнул быстрый уход Коры. Мария с трудом опомнилась, заставив себя наконец забыть о вчерашнем и вернуться к сегодняшнему дню. Она окрылилась, поклонилась образам, и вышла за двери, придав себе уверенный и весёлый вид, чтобы не привлекать лишнего внимания. Сохраняя завидное самообладание, она таким манером дошла до тронного зала. Эдан и Евдокия уже были там, и что-то живо обсуждали, но прервались, когда двери с грохотом распахнулись под тяжёлой рукой младшей императрицы, и помешавшая, весело улыбаясь, прыгающей походкой, спустилась по ступенькам вниз. Подойдя ближе, она заметила, как Эдан напрягся, буквально буравя взглядом свою свояченицу.
— Всем доброе утро! — Мария плюхнулась на свой трон, закинув ногу на ногу. — Вы чего такие кислые?
— Рада, что у тебя настроение хорошее, — хмуро отозвалась Евдокия. — А кислые мы, потому что какой-то умник напугал фениксов, ночевавших на дереве у лавки пекаря, и ночью там был пожар. Мы с Эданом там присутствовали и, вследствие этого, не выспались.
— Ага, а несчастный пекарь всю ночь страдал, что «пропала добрая половина его жизни. Как он будет жить?» — Эдан перекривлял голос, который уже сильно надоел ему за эти сутки. — Пришлось выплатить ему компенсацию за ущерб. Хотя по идее это должен был делать тот умник, что фениксов спугнул.