— Доброе утро, милая, — чуть хриплым голосом сказал лорд.
— Может быть, оно и доброе для вас, но никак не для меня.
— Да? И что же так расстроило тебя, солнышко? — он внимательно смотрел мне в глаза, а сам всё сильнее прижимался ко мне своим очень даже рабочим безобразием.
— Что, расстроилась, что зелье не подействовало? Коварная ты моя.
Как он узнал о зелье? И чем мне это грозит?
— Ты о чём? Какое зелье? — решила уйти в глухую несознанку.
— То, что должно было лишить меня мужской силы? — внимательно следя за моей реакцией, спросил ректор. Фиг тебе, не признаюсь и даже бровью не поведу. Ответно посмотрела на него, при этом взгляд мой был как у святой невинности.
— Ты что вчера пил? А, точно! Тот напиток, от которого меня вырубило в прошлый раз, сильная вещь, скажу тебе. Тогда понятно, почему тебя до сих пор плющит. — не сознаюсь, даже под пытками буду отрицать.
— Ну уж конечно, не ту гадость, что ты мне вчера подлила, — усмехнулся он.
— А с чего ты взял, что я тебе что-то подливала?
Не пойман — не вор, путь докажет.
— Кроме тебя подлить никто не мог. За зелье ты мне ещё ответишь, милая.
— А с чего ты взял, что там было зелье?
— Солнышко, я никогда не пью не проверенные мною напитки.
— А как ты можешь узнать, что там что-то есть? И как ты заменил его незаметно для меня? — инстинкт самосохранения опять решил напомнить о себе. «Ты что творишь, дура?», но любопытство победило.
— Вот так! — он щёлкнул пальцами, и я лишилась ночной сорочки.
— Ты… ты что творишь, извращенец проклятый! Верни одежду немедленно! — Схватилась за одеяло, стараясь прикрыть неожиданно оголённую грудь, при этом попыталась от него отодвинуться.
— И не подумаю, мне так больше нравится. — Он опять уложил меня на спину, а сам навис надо мной.
Я была в ужасе от сложившейся ситуации: мы оба раздетые! Моё лицо покраснело, как помидор.
— Какая ты у меня стеснительная, так мило краснеешь. Ну что, продолжим?
Что? Чуть не задала вопрос вслух, вовремя спохватилась. Но также вовремя вспомнила, при каких обстоятельствах лишилась сорочки и временно послала своё любопытство лесом. От греха подальше, пусть немного отдохнет.
— Не хочу я ничего продолжать! Слезь с меня, сволочь! — попыталась его столкнуть с себя, но, как оказалось, зря: моё тело перестало меня слушаться.
То, что это ректора рук дело, понятно, но самое интересное, что он даже ничего для этого не делал.
— Как ты это сделал? — удивилась я. Даже забыла, что меня наглым образом морально разлагают.
— Что сделал, милая? — нежно целуя мою шею, спросил развратник. От его, на первый взгляд, невинного действия, я немного потеряла нить разговора. Как же приятно! — Я вижу, что тебе нравится, — улыбаясь, прошептал он и стал прокладывать поцелуями дорожку к моей груди.
— Нет, не нравится, я просто потеряла дар речи от твоего хамства! — хоть застрелите меня, но я не признаюсь, что очень сильно нравится.
— Сейчас проверим, как тебе не нравится. После того как я закончу, ты будешь желать меня так же сильно, как я тебя.
— И не мечтай! — попыталась взять себя в руки.
— Не в моих правилах мечтать, солнышко! Я действую!
После этих слов он действительно начал действовать, да так, что у меня помутился разум. Его поцелуи сводили с ума, кровь превратилась в раскалённую лаву, я задыхалась от восторга. Сквозь затуманенный разум слышала обрывки слов на непонятном мне языке, но об этом вспомню позже. А сейчас я плавилась от его порочный прикосновений. Было единственное желание — чтобы это состояние длилось вечно.
— Ещё немного, милая, и я покажу тебе небес а, — своим безумносексуальным голосом пообещал ректор.
«Какие небеса, мне и тут сейчас хорошо», — только я успела об этом подумать, как мир взорвался, и я действительно оказалась на небесах. Такого никогда не чувствовала. Что это было — не знаю. Но это восхитительно и прекрасно, нет слов, чтобы передать свои ощущения. Я медленно возвращалась в реальность, во всём теле чувствовалась приятная слабость.
— Понравилось? — спросил развратник, продолжая покрывать мои губы нежными поцелуями.
Не признаюсь из принципа, что просто безумно понравилось! Да так, что я не прочь это повторить, и не раз.
— Можешь не говорить — я и так знаю. Забыл сказать, что так мы должны проводить каждую ночь до дня твоего рождения.
— Вот умеешь ты всё испортить! Договор дай прочитать! — вернулась я на грешную землю и к своей проблеме в лице ректора.
— Зачем? — невинно спросил он.
— Как зачем? Нет тебе веры! Постоянно меня обманываешь! — решила выказать то, что думаю о нём.