— Катерина, ради нашего счастья, я готов потерпеть. — даже руку к сердцу приложил, сволочь лицемерная.
Знала бы заранее, что приглянусь ему, так при поступлении иллюзию какой-нибудь страхолюдины бы накинула. Возможно, и проблем бы избежала.
— Ну, тогда пошли спать, а то завтра рано вставать.
— Солнышко, а почему рано? — удивился несчастный.
— А ты разве завтра никуда не уезжаешь?
— Уезжаю, но ты могла бы поспать дольше, я бы тебя не стал будить. — что? До сих пор не можешь очухаться от моей неземной красоты?
— Нет, я вместе с тобой встану часиков в шесть, утром нужно дальше обряд проводить.
— Завершить? — от услышанного он чуть за сердце не схватился.
— Ты что! Какой там завершить! Его нужно две недели проводить. — а сама думаю: "Ё моё, две недели в железных бигудях не выдержу, придётся бумажные делать!"
— Да? А без обряда никак нельзя обойтись? — а у самого вид такой потерянный.
— Что? Я тут на такие жертвы иду ради нашего счастья! Мне придётся мучиться, спать на антеннах, а они, между прочим, железные. Ты хоть представляешь, какие неудобства я терпеть буду? А ты, неблагодарный, потерпеть две недели не можешь! Нет, не любишь ты меня!
— Катерина, люблю я тебя, хочешь, поцелую? — и потянул ко мне свои грабли.
— Нет! Считай, что всё было! Ты что, мне обряд решил испортить? — чувствую, что балаган пора сворачивать, а то мало ли что. — Всё, спать, мне ещё сегодня связь с космосом нужно налаживать. — с серьёзным видом поставила в известность ректора о планах на ночь.
Мы легли спать. Бигуди, будь они неладны, мешали заснуть, и я вся извелась, и своей вознёй не давала уснуть ректору. А также при первом удобном случае пыталась дыхнуть, чтобы он прочувствовать всю прелесть моего чесночного перегара. А что? Не мне же одной мучиться, пусть и он пострадает немного. Тот горестно вздыхал, но, надо отдать ему должное, от меня не сбежал, стойкий, зараза, оказался. Невероятными усилиями я всё же уснула. Утром меня разбудил ректор.
— Катерина, уже шесть часов, вставать будешь, или ещё поспишь?
— Какой поспишь, у меня голова раскалывается!
Разбитая от бессонной ночи, а, соответственно, и злая из-за этого, поплелась в ванну снимать маскарадный костюм и избавляться от пыточного устройства под названием бигуди. Привела себя в порядок, и только вышла из ванны, как попала в объятия «любимого».
— Любимая, сильно плохо, да? — с искренним сочувствием спросил он.
— Да, а что, не видно? — я всегда злая, когда не высплюсь хорошенько.
— Сейчас выпьешь зелье, и всё пройдет. — предложил выход он.
— Да? А в чём подвох? — тут же напряглась я. Ну не может он что-то сделать просто так, по доброте душевной, обязательно будет какая-нибудь подстава.
— Никакого подвоха нет, просто я забочусь о своей малышке. Ты же так намучилась сегодня ночью. — как только услышала слово "малышка", сразу вспомнила спасителя. Всё-таки красив, зараза! Жаль только, что хам.
Ректор дал мне зелье, я выпила и засобиралась домой, времени в обрез, да и в любой момент может начаться расследование, а тут и до допроса недалеко. Козе понятно, кому выгодно это было, но даже если это произойдёт, не сознаюсь.
— Катерин, а как связь с космосом, наладила? — неожиданно спросил он.
— Конечно, видишь, сколько сил ушло на это, на какие только жертвы не пойдёшь ради любви. — сейчас самое главное пустить пыль в глаза и линять быстрей домой.
— Вижу, любимая, может, ну этот обряд, а? Зачем тебе так мучиться? — выдвинул своё предложение несчастный.
— Нет, теперь его никак нельзя прекращать, это опасно. — пресекла попытку саботажа.
— Ну, раз нельзя, тогда и я потерплю. — обречённо вздохнул он.
На прощание мы немного поцеловались, и я рванула к порталу.
Как ни странно, но вся банда собралась не в семь, как договаривались, а полседьмого. Видать, народ сильно переживает, боится репрессий и пыток со стороны ректора.
— Ну, все готовы на экскурсию? Ведите себя так, как я рассказывала, и ещё, там нельзя никого бить и уж тем более ломать ноги, руки и так далее. Это у нас уголовно наказуемо. Всё поняли? — те, как солдаты на плацу, одновременно сказали "да", и мы отправились ко мне домой.
— Катерина, а ты чего рано так? — тётя не ожидала нас раньше семи.
— Тёть, знаешь, тут как-то спокойней, а то ректор с утра решил разборки начать по поводу происходящих странностей в академии.
— А, тогда понятно, очкуете, значит. — рассмеялась тётушка.
— Катерин, а что значит слово "очкуете"? — не выдержала Лира.
— Смысл этого слова обозначает страх, волнение. — решила просветить её.
— А, понятно, нужно запомнить. — с умным видом сказала она.
Я познакомила тётю с ребятами, последняя пришла в восторг, что с нами Нер, так как мужской работы на даче ой как много накопилось. Я накинула иллюзию на Герту, немного подправила облик Нера, выдала всем комплект земной одежды. Девчонки вначале не хотели надевать то, что им предложила, но угроза возврата их обратно в Тёмную империю подействовала, и они с весёлыми матерками переоделись. Но уже позже были в полном восторге от увиденного.
Мы все дружно собрались и уже вышли из подъезда для того, чтобы сесть в такси, как из-за угла выскочила Жучка. И, как всегда, принялась кидаться на людей, то есть на нас. От увиденного Лира взвизгнула и спряталась за меня.
— Катерина, а она кусается? И почему она так трясётся? — не на шутку испугалась она.
— Конечно, кусается, что, сама не видишь, собака — просто зверь. А трясётся она от злости, потому что народу много и всех покусать не успеет.
Тётя решила, что миф развеивать не стоит, раз я так говорю, значит, так нужно. Не знаю, поверили ли мне ребята, но после услышанного посмотрели на собачку с уважением. Вопроса, как сесть в машину, я не услышала, а значит, все их мысли были заняты, куда бы спрятаться, чтобы их не покусали. И, конечно, спрятались в машине, это я определила по хлопку закрывшихся дверей автомобиля. По пути на дачу у народа был ошарашенный вид, так как одежда, дома, да, в принципе, всё значительно отличались.
Когда мы прибыли, тётя послала нас в огород, Неру надавала кучу заданий, а сама занялась приготовлением шашлыков. По поводу того, что народ будет материться на пятой стоке, я погорячилась, мат начался раньше. Хотя, на первой мы знатно повеселились, когда я периодически накидывала иллюзии преподавателей на девчонок. Но к сороковой они действительно уже виртуозно владели русским матерным. Как ни странно, но мы быстро покончили с грязным делом, наелись шашлыка и поехали домой.
К вечеру опять переоделись и пошли в клуб, благо, он был недалеко от нашего дома. В клубе банде моей понравилось, они пили, танцевали, отрывались по полной, я же пить не стала, так как это бесполезный перевод денег, на меня только гномья настойка действует, такая у меня особенность организма. И, как мы выяснили сегодня, у Лиры такая же проблема, странно.
Вечером я ещё посидела с тётей, рассказала о своих проблемах, но о случае в саду академии решила не рассказывать, пока.
Как говорится, всё хорошее когда-нибудь заканчивается, а точнее, наступило утро понедельника. Мы вышли из портала и, как партизаны, направились к общежитию.
— Ой, народ я так очкую. — не удержалась Лира.
— Лира, отставить панику! Очкуй, не очкуй, а от судьбы не убежать. Если суждено сегодня огрести, то примем это с честью, то есть врать будем до конца. Все поняли меня?
Народ был со мной солидарен, но бояться не перестал. В центральном холле мы встретили Ирона, Тот шёл, как ни в чём не бывало, на здоровых ногах.
— Отлично, Ирон вылез из подполья, это хороший знак.
— Почему? — спросила тихо Лира.
— Лира, ты как маленькая, если Ирон вылез из подполья, то ректора в академии уже нет.
— Да ты что? Хочешь сказать, что у нас получилось? — в глазах у неё загорелся огонёк надежды на благополучный исход нашей диверсии.
— Я не говорю, я в этом просто уверенна. — с полной уверенностью ответила ей.