Когда в купе заглянул проводник, ее сосед проснулся, вытянул копыта и зевнул.
— Не могли бы вы достать с верхней полки мой билет? — попросил он девушку.
Галинда поднялась и, чувствуя на себе пожирающий взгляд навязчивого животного, протянула ему билет.
— Пожалуйста.
— Не мне, дорогая, — проводнику. Такие маленькие бумажки не для моих копыт.
— А вы редкая живность для первого класса, — сказал проводник, возвращая прокомпостированный билет.
— Будьте так любезны, — обиделся козел. — Я не люблю слово «живность». Закон, как я понимаю, все еще разрешает мне ездить в любом вагоне.
— Деньги есть деньги. — Проводник пробил билет Галинды.
— Не только, — возразил козел, — иначе почему мой билет стоит вдвое дороже, чем у этой юной леди? В данном случае деньги — пропуск. И он у меня есть.
Проводник не стал вникать в рассуждения козла.
— А вы, значит, едете учиться? — обратился он к Галинде. — Сразу видно по студенческому платку.
— Ну, надо же чем-то заниматься, — пожата она плечами. Ей не очень-то хотелось разговаривать с проводником, но когда тот ушел, оказалось, что ей еще меньше нравится ощущать на себе испытующий взгляд козла.
— Чему же вы хотите научиться в университете? — спросил он.
— Я уже научилась не разговаривать с незнакомцами, — ответила Галинда.
— Тогда будем знакомы. Меня зовут Дилламонд.
— Я не очень-то расположена к знакомству.
— Рано или поздно оно все равно состоится. Я преподаю биологию в Шизском университете.
«А одет так, что другой козел на глаза бы постеснялся показаться, — подумала про себя Галинда. — Воистину деньги — это еще не все».
— В таком случае мне придется преодолеть свою природную застенчивость. Меня зовут Галинда, я принадлежу к Ардуэнскому роду по маминой линии.
— Позвольте мне первым из университетских преподавателей приветствовать вас, Глинда. Вы только поступили?
— Галинда, если не возражаете. Это древнее имя со старинным полногласным произношением.
Она не могла заставить себя говорить ему «сэр». Этому козлу с отвратительной бородкой, в потертом жилете, пошитом будто из гостиничного коврика.
— И что вы думаете по поводу запретов на путешествия, предложенных господином Гудвином? — поинтересовался козел, продолжая изучать девушку доброжелательными маслянистыми глазами.
Галинда призналась, что никогда не слышала ни о каких запретах, и Дилламонд (неужели профессор Дилламонд?) тут же начал рассказывать, что Волшебник Изумрудного города собирается запретить Зверям ездить в общественном транспорте иначе как в специально отведенных вагонах. Галинда сказала, что звери всегда ездили в особых вагонах.
— Да нет же, я о Зверях говорю, — уточнил Дилламонд. — О тех, кто наделен духом.
— Ах, об этих, — протянула Галинда. — Так что же здесь плохого?
— Как? — изумился Дилламонд и даже затряс бородкой от волнения. — Неужели вы не понимаете?
И начал читать ей лекцию о Звериных Правах. Уже сейчас его престарелой матушке, которой не по карману билет первого класса, пришлось бы ехать товарным вагоном, чтобы повидать сына в Шизе. А если запреты Гудвина пройдут через Одобрительную палату (что в нынешние времена пустая формальность), то и самому козлу придется распрощаться с привилегиями, которые он заработал годами труда и сбережений.
— Разве можно так относиться к разумным существам? — возмущался он. — Только представьте себе: до Шиза и обратно в товарном вагоне!
— Ах, — прощебетала Галинда. — Мир так широк. Чего только в нем не повидаешь.
Остаток пути, включая пересадку на поезд до Шиза, они хранили ледяное молчание.
Размеры шизского вокзала и страшная толчея на нем повергли Галинду в такую растерянность, что Дилламонд сжалился над ней и предложил разыскать экипаж до Крейг-холла. Галинда шла за козлом, стараясь выглядеть как можно смелее. Позади следовали двое носильщиков с багажом.
Шиз! До чего тут все непривычно. Кругом толкаются, куда-то торопятся, смеются, целуются, уворачиваются от экипажей. Вокзальная площадь окружена старыми кирпичными домами, поросшими мхом и плющом. Сколько зверей — и Зверей! У себя во Фроттике Галинда за всю жизнь видела только пару кудахчущих на философские темы кур, а здесь, за столиком в открытом кафе, оживленно болтали четыре зебры в роскошных полосатых костюмах, на перекрестке стоял на задних ногах регулировщик-слон, по улице шел тигр в рясе. Вернее, Зебры, Слон и Тигр. Ах да, еще Козел. Надо учиться произносить заглавные буквы, иначе она рискует показаться провинциалкой.