— Сейчас, сейчас, дайте только дух перевести, — тараторила опекунша. — Какими это судьбами вы оказались в наших краях? Я просто глазам своим не верю!
— Галинда написала мне письмо с просьбой приехать. Друзья вызвались меня сопровождать. Вот я и решила принять приглашение.
— Надо же, а мне она ничего не сказала. Давайте-ка свою сумку, а я найду вам сменную одежду. Устали, наверное, с пути. Вы, молодые люди, остановитесь, конечно, в гостинице. Но пока можете поздороваться с девушками — они в беседке на берегу.
Друзья спустились по дорожке с лестницами. Громметик задержался на ступеньках и отстал: никто не пытался помочь неуклюжему существу с металлической кожей и механическими мозгами. Обогнув последние кусты остролиста, они вышли к обещанной беседке. Это была ротонда на шести бревенчатых столбах с замысловатыми узорами, открытая малейшему дуновению ветра с озера Хордж, синевшему за ней голубой гладью. Девушки беседовали, сидя в плетеных креслах; рядом пристроилась опекунша, поглощенная каким-то сложным рукоделием с тремя спицами и множеством разноцветных нитей.
— Мисс Галинда! — воскликнул Бок, желая, чтобы его услышали первым.
Девушки подняли головы. В легких летних платьицах без кринолина они казались птицами, готовыми вот-вот взлететь в небо.
— Мама дорогая! — ахнула Галинда. — Вы что здесь делаете?
— Я неодета, — взвизгнула Шень-Шень, привлекая общее внимание к своим бледным босым ногам.
Фэнни прикусила губу, стараясь превратить озорную усмешку в приветливую улыбку.
— Я к вам ненадолго, — сказала Эльфаба. — Знакомьтесь: Эврик, сын маркграфа Десятилуговья из Гилликина, и мистер Бок из Манчурии. Оба студенты Бриско-холла. Мистер Эврик, как вы уже, наверное, догадались по восторженному лицу Бока, это мисс Галинда Ардуэнская и ее подруги, мисс Фэнни и мисс Шень-Шень, которые пусть лучше сами расскажут о своих родословных.
— Как неожиданно и мило! — восхитилась Шень-Шень. — Ай да Эльфаба Неприступная. Да за такой приятный сюрприз мы навсегда прощаем твою нелюдимость. Как поживаете, господа?
— Но… — выдавила Галинда. — Зачем ты здесь? Что случилось?
— Я здесь потому, что рассказала Боку о твоем приглашении, а он решил, что это чуть ли не знак свыше и нам надо срочно ехать.
Тут Фэнни не выдержала и с хохотом повалилась на пол беседки.
— Что? — удивилась Шень-Шень, оглядываясь на подругу. — Ты чего?
— О каком таком приглашении? — спросила Галинда.
— Неужели забыла? — неуверенно сказала Эльфаба. Бок впервые видел ее смущенной. — Хочешь, чтобы я его достала?
— Да они меня разыгрывают! — вскричала Галинда, бросив на беспомощную Фэнни испепеляющий взгляд. — Посмеяться надо мной вздумали! И вовсе это не смешно, мисс Фэнни, прекратите немедленно, а то я как… ударю.
В этот самый миг из-за кустов остролиста показался Громметик. От вида неуклюжей железяки, балансирующей на краю очередной ступеньки, Шень-Шень осела в приступе хохота и теперь вместе с Фэнни изнемогала от смеха на полу беседки. Даже опекунша, мисс Клип, расплылась в улыбке, складывая рукоделие.
— Что здесь происходит? — спросила Эльфаба.
— За что мне такое наказание? — со слезами в голосе взвыла Галинда. — Ты когда-нибудь оставишь меня в покое?
— Подождите, мисс Галинда, — взмолился Бок. — Ни слова больше. Вы расстроены.
— Я… — простонала Фэнни между припадками смеха. — Это я написала письмо.
Эврик хихикнул. Эльфаба выкатила глаза.
— То есть ты мне ничего не писала и сюда не звала, — уточнила она у Галинды.
— Конечно, нет! — Галинда мало-помалу совладала с собой, хотя сказанного уже не воротить. — Моя дорогая Эльфаба, я никогда бы не подвергла тебя тем жестоким шуткам, которые эти злые насмешницы проделывают друг с другом и со мной, лишь бы повеселиться. Тебе здесь совершенно нечего делать.
— Но меня пригласили, — напомнила Эльфаба. — Мисс Фэнни, это вы написали письмо за Галинду.
— А ты и поверила! — фыркнула Фэнни.
— Тем лучше. Это ваш дом, и я с удовольствием принимаю ваше приглашение, даже если оно написано от чужого имени. — Эльфаба спокойно смотрела в злобно прищуренные глаза Фэнни. — Пойду распаковывать веши.
Она ушла в сопровождении одного лишь Громметика. Воздух звенел от несказанных слов. Постепенно истерический смех Фэнни прекратился, она только пофыркивала и икала, потом притихла и, растрепанная, замерла на каменном полу.
— И нечего так на меня смотреть, — сказала она наконец. — Это была всего лишь шутка.