Наутро, едва рассвело, Кристофер не утерпел и спустился в тюрьму. Ведьма сидела в углу на соломе, держа закованные в цепи руки на коленях. Ее глаза поблескивали в полутьме подземелья, но определить их выражение казалось непосильной задачей. Она не пошевелилась, когда он подошел и встал напротив решетки. Кажется, даже не моргала. Когда рыцарь спросил о ней у тюремщика, тот только пожал плечами.
- Так и просидела всю ночь, сэр. Вечером еще, вчерась, значит, приходил один из монахов, вопросы ей задавал, а она перед собой уставилась и молчит. Так и ушел.
Кристофер кивнул и отпустил его. Тюремщику - здоровенному небритому детине - похоже, было не по себе находиться рядом с "ведьмой". Вернувшись к решетке, рыцарь еще раз внимательно оглядел девушку. Почему-то в глубине души начинало просыпаться неприятное разочарование, будто его обманули. Пойманная им ведьма совсем не походила на опасное и жуткое существо, скорее, просто на сумасшедшую девчонку, к тому же еще очень молодую. Волосы ее были растрепаны, под глазами залегли тени, подол платья висел лоскутами, а босые ступни и руки были исцарапаны. В рассказах жителей ведьма была красивой и умной. Конечно, говорили о ней всякое, но большинство сходилось на более-менее похожем описании. В то, что эта девушка и есть колдунья, поверили все, кроме самого Кристофера. Теперь ему казалось это ошибкой, и он обязан был докопаться до правды. Ну, или хотя бы попытаться это сделать.
- Как твое имя? - спросил он, не решаясь все же открыть замок и войти к ней. Девушка молчала, все так же глядя невидящим взглядом в пустоту. Грудь ее мерно вздымалась при дыхании, но это было единственное, что выдавало в ней жизнь, в остальном она была неподвижна и безжизненна, как деревянная кукла.
- Ты знаешь, что тебя ждет? - снова попытался заговорить рыцарь и опять не получил никакой реакции на свои слова. - Да почему ты молчишь?!
Он уже собирался уйти, так и не дождавшись ответа, но в последний момент девушка повернула к нему голову и посмотрела все таким же странным, но уже более осмысленным взглядом.
- А что изменится, если я отвечу?
- Сегодня ближе к полудню состоится суд. Ты можешь что-то сказать в свое оправдание.
- Но кто меня услышит? Ты, рыцарь, носящий крест на груди, но не в сердце? Ваш инквизитор с обожженными руками и выжженной душой? Люди, убитые горем и оживленные местью?
Кристофер даже опешил, не зная, что сказать. Сам взгляд пленницы лишал его всяких мыслей.
- Я обещаю тебе, что суд будет справедливым.
Она рассмеялась. Так же, как и вчера, когда сама вышла навстречу их отряду. И ее безумный смех прервался так же резко, как начался. Она посмотрела ему прямо в глаза, совершенно осмысленно, с примесью горечи и еще чего-то глубокого, непонятного ему.
- Каждый ваш суд справедлив по-своему. Видишь? - она рванула платье, обнажая следы старых рубцов на плечах. - Это тоже справедливость. Чья-то. Не все ли равно, плети или костер? Ваш бог наказывает только тех, кто не служит ему.
- Наш бог истинный! А те, кому поклоняешься ты, ведьма, помогут ли они тебе сейчас?
- Вы все зря думаете, что они не имеют власти в ваших стенах. Они - это сам воздух, которым вы дышите, сама вода, которую вы пьете. От них вы не скроетесь.
Кристофер никогда не был усердным монахом, его вера в бога больше походила на веру в символ, герб, под которым он сражался. Но слова ведьмы все равно вызвали в нем волну праведного негодования. Особенно потому, что многие люди до сих пор думали так же.
- Не богохульствуй! Мне жаль тебя, но, если суд подтвердит обвинения, ты сегодня же отправишься на костер. Ты увидишь силу настоящего бога, когда предстанешь перед ним.
Ее отчего-то снова развеселили эти слова.
- Ты напрасно не веришь мне. Подойди и убедись сам. Я не ведьма, я не ем младенцев и не летаю ночами по небу. Я обычная женщина.
Она поднялась на ноги, скидывая с себя темное бесформенное платье. Грубая ткань опустилась на пол, открывая тонкое гибкое тело юной девушки. Кристофер застыл на минуту, отгоняя от себя непотребные мысли. Живя в обители ордена уже много лет, он не столь часто видел женскую наготу, чтобы спокойно проигнорировать ее. И сейчас здесь не было никого, кроме него и этой девушки...
Заставив себя отвернуться, рыцарь отогнал прочь грешные желания.
- Не искушай меня, ведьма.
- Да ты просто боишься меня! Или никогда раньше не пробовал этого? Открой дверь, и ты поймешь, что зря противишься.
Усилием воли Кристофер удержался от этого опрометчивого поступка и заспешил к выходу из подземелья, пока ведьма не придумала чего-нибудь еще. Вслед ему слышался уже знакомый издевательский смех. Захотелось зажать уши, но он продолжил бы звучать и дальше, прямо в голове.
***
Когда солнце почти достигло зенита, ведьму привели на площадь. Бревна для костра уже были сложены на высоком помосте, главы ордена, облаченные в белые одеяния, заняли свои кресла за длинным столом. Рядом с ними полукругом выстроились монахи, мрачный инквизитор расхаживал у помоста. Когда обвиняемая в сопровождении двух стражников остановилась напротив судей, по собравшейся толпе зрителей прокатился короткий шепот, а один из монахов, сидящий на низком табурете с пером в руках, принялся зачитывать обвинения. Девушка не слушала, зато горожане ловили каждое слово. Из толпы послышались первые возгласы, кто-то бросил камень, который, впрочем, не долетев до цели, шлепнулся в пыль. Страже пришлось восстановить порядок. Далее последовали длинные речи, зачитывание доказательств и свидетельств, высказывания всех судей и замешанных в деле лиц. Обвиняемая не произнесла ни слова, глядя перед собой совершенно отсутствующим взглядом, а ее губы кривила безумная улыбка. Время давно уже перевалило за полдень, когда ее наконец объявили виновной и подвели к высившемуся на помосте столбу. Толпа ликовала. Пламя загорелось легко и быстро, сухие ветки с треском превращались в уголья. Кристофер смотрел на это, стоя рядом со своим отрядом, и ему казалось, что ведьма смотрит прямо на него, отчего по спине пробегали мурашки. Почему-то очень не хотелось встречаться с ней глазами. А девушка хохотала, запрокинув голову, пока ее кожу лизали языки пламени. И в ее руке догорала и осыпалась пеплом соломенная кукла...
***
Прошло уже много лет с той казни. Кристофер давно не был молодым амбициозным рыцарем, яро стремящимся служить ордену, но он не смог забыть той первой казни, на которой он присутствовал не просто как зритель, а как непосредственный участник действия. И призрак молодой темноволосой ведьмы продолжал преследовать его во снах, заставляя чувствовать свою вину в ее смерти, протягивая к нему руки из огня и проклиная, глядя прямо в глаза. От него не спасали ни молитвы, ни крепкое вино, и иногда ему казалось, что этот кошмар длится уже всю жизнь и никогда не закончится...