А это было странностью. Возможно, не наибольшей, но — дёргающей. Мелким поводом к подозрениям.
Как, впрочем, и «шкурка», в которую перекинулся в симе Володька: особенно если принимать во внимание всё то вуду, вшитое им по настоянию того же Трояна. Ведь тот, в кого перекинулся Володька, оказался далеко не стандартом в сеттинге «Сапковии», а какой-то небывальщиной. Как бы не экспромтом. Хотя — какие могут быть экспромты в фиксированном сим-мире у группы, посланной человеком уровня Трояна? Даже не смешно.
И что ж теперь? Биться в припадках подозрительности? Хватать и тащить? Рвать стоп-ключ и сваливать? И того не смешнее.
На самом деле по-настоящему Стрыя пока беспокоило одно: проблемы с реалом. И Стрый хорошо помнил, как Троян, формируя версию прикрытия, метал перед ним — словно карты из колоды — оперативные ориентировки: «Трофим «Грымза» Липонов, соло, двадцать три года, дизайнер динамических систем, местонахождение неизвестно... Милош Богушан и Милена Арно, дуалы, девятнадцать лет средних, корпоративный аналитик, местонахождение неизвестно... Группа Алконост, пента, заглавный Валентин Хорошев, двадцать три средних, шестнадцать минимальных, местонахождение неизвестно... То есть — как в пропасть, бесследно совершенно. Тут много ещё всего такого, Лёша. Столько, что звоночки должны и у «щитов» звенеть. И здесь вопрос: почему я посылаю тебя, а от них не видно никого? И — не видно ли? Хороший вопрос, да?» — «С другой стороны, — ответил тогда он, Стрый, — не бывает бывших «щитов», верно»? И Троян хмыкнул, не прокомментировав никак.
Этих вот игроков, растворившихся в цифре и словно стёртых из реала, было полтора десятка полисабов из двадцати двух человек. Все, насколько можно судить, обживали именно сим-мир «Сапковия» — высшие места в чартах, миллион активных игроков, около четырёх — сим-шкурок. Если верить официальной статистике, конечно.
Их поиск был хорошим прикрытием.
Настолько хорошим, что отлично затемнял главную цель: контакт с новоделом — одним из тех, что, если верить игрокам, открывались в глухих местах «Сапковии». Открывались, никак при этом не отображаясь в трекинге ситуации: информация из вторых рук, ни одного прямого свидетеля, но рассказы всегда красочны и фантастичны.
По каким-то своим резонам Троян был уверен, что в треугольнике Козыч-Репнинка-Оскорицы стоит полёвка одного из модов — не то Цинтры, не то Новиграда. И что где-то поблизости недавно явил себя такой вот новодел.
Собственно, затем группа Стрыя и прибыла сюда: удостовериться. Или наоборот, но в таком деле отрицательный результат порой важнее результата положительного.
И вот они прибыли — и нос к носу столкнулись со «шкуркой» одного из пропавших. И стоило бы собраться и сосредоточиться, «подавить мозгом на четверых», как говаривал Слон. Оставалось только вырвать из лап Кроаха ас-Сотера их мага Красной Ветви, путешественника из Зеррикании, небывалого эльфа с юга, чтоб ему быть здоровым и трезвым.
Кроах ас-Сотер меж тем уже отплясывал, высоко вскидывая колени, и свирели вопили так пронзительно, что у Стрыя мурашки бежали по коже.
А потом он понял, что это не мурашки: Ангус эп Эрдилл что-то почувствовал, как умеют чувствовать эльфийские маги из-за зерриканских пустынь.
И Стрый ощутил азарт — уж и не понять чей. Да и какая разница, если рыбка, по всему, повела блесну?
В принципе, всё и всегда можно свести к сухим строкам, резюмирующим годы и десятилетия, к последовательностям нолей и единиц, где от человека остаётся лишь слабый след, а от мыслей и чувств его — и того меньше. И, наверное, в этом тоже будет высшая справедливость. Потому что и люди эти слишком часто — не более чем наборы нолей и единиц; по крайней мере, в их «здесь-и-сейчас», которое становится всё важнее мяса и крови. А возможно, кровь и мясо — тоже лишь сухие строки в записях иного порядка, доступа к которому у нас, в нашем «здесь-и сейчас», нет. «Ещё» или «никогда». И разницы между двумя этими залогами существования меньше, чем могло бы показаться на первый взгляд.
К сухим строкам можно свести всё.
Громоздкие аппараты времён, когда «железо» означало — железо. Первые робкие попытки не просто развлекаться в сетях, но — взаимодействовать. Тигры и буйволы, которые, как оказалось, скрыты в каждом из нас. Ловкачи, купцы и герои. Экономика и психология, через которые реал все сильнее переплетался с тогдашними подобиями симов. Первые легенды и первые мифы. Времена и обстоятельства Трояна со товарищи. Злых и могущественных стариков. Времена и обстоятельства титанов духа и соли земли. Как обычно — мифические и непредставимые. Тогда многим казалось, что это — бегство. Ретретизм. Нежелание жить в реальном мире с реальными проблемами. С исламской угрозой. С экономическими кризисами. С глобализмом. Теми угрозами, что оказались лишь пузырями земли. И пузырями другими, но лопнувшими столь же громко — едва только переменились обстоятельства. Едва только — незаметно для самого себя — мир сделался другим. Не лучше. Не хуже. Просто другим. И целый ряд — да что там ряд: род! — ограничителей исчезли. Как авторское право. Как привычная система денежных расчётов. Как нефтяная экономика. И на всё про всё — хватило пары гениев, скачка биотеха и нескольких хороших парней. По крайней мере, новый миф и новые легенды говорили именно об этом. Потому что именно такие рассказы сюда включили. Например — тот же Троян. Но Троян ещё и говорил: не важно, что истинная правда. Важно — что правдой считают.