Ночью жилище Кроаха ас-Сотера выглядело мрачнее некуда. Отчаянно хотелось стряхнуть наваждение и оказаться в реале — вот только уверенности, что — реал, а что — сим, уже не было.
И снова выползали сомнения.
Для них, привычных, казалось, почти ко всему, это оказалось серьёзной проблемой. Сим-мир обостряет пики логичного и нелогичного; он всегда — как остриё меча, всё в нём «да-да — нет-нет», случайностей здесь куда меньше предопределенностей. В полусгнившем сундуке в пещере, где ты случайно укрылся от непогоды, обнаруживается древняя карта сокровищ твоего рода, а группа искателей приключений всегда выходит к цели в тот единственный день, когда дрозд укажет вход в тайный лаз. Именно потому сим-личности — как, кстати, и «шкурки» — почти не ведают сомнений. И то, что их — всех четверых, вместе с Ангусом эп Эрдиллом, — так теперь корячило от неуверенности в себе и своих действиях, не могло не настораживать.
Учитывая же слабый информационный шлейф, на который наткнулся Арцышев, тот самый, по которому они и намеревались теперь пройти, задача не становилась проще. «Не бывает такого, — сказал Слон, когда Арцышев кинул внутрь, что наскрёб. — Просто не бывает».
Но след был: уводил к левому крылу замка, на подземные уровни. И туда-то они теперь и собирались прошмыгнуть.
За дверью, ведшей на галерею, вдруг заскрипело, затрещало: будто там крался чугунный, чёрный от окалины божок. У Слона, который стоял у окна, от таких звуков свело короткой судорогой плечи.
Однако в коридоре никого не оказалось — только плавал над ступенями лестницы лёгкий зеленоватый отсвет: будто гнилушки раскрошили в воздухе. Не было никого ни на лестницах, ни в переходах, словно замок не просто уснул, но вымер. (Арцышев, впрочем, обронил, что за дверьми, в цифре, чувствуются люди — но не то спящие, не то одуревшие после пира; эльф мрачно кивал, соглашаясь.)
Пока сходили вниз, казалось, что спину им сверлит недобрый взгляд, но крепость стояла в паре дней от пущи друидов, определявшей судьбу здешних земель вот уже несколько столетий, и потому ничего удивительного в таких ощущениях не было. Позже они разве что удивлялись, что учуяли тогда вообще хоть что-то; и прикидывали, что не будь с ними Ангуса эп Эрдилла, всё, наверное, сложилось бы по-другому. Но Ангус эп Эрдилл — был, и Стрыю оставалось только снова и снова спрашивать, в чём здесь причина, а в чём — следствия.
Ангус эп Эрдилл, шедший впереди, остановился и поднял ладонь: кровью пахнет, произнёс он отчётливо внутрь группы. И тут же, не дав им удивиться, в тенях вздохнули, переступая с ноги на ногу. Двое. Кнехты. И — вовсе не кнехты Кроаха ас-Сотера.
— А ещё говорят, что на западных склонах видели короля-оленя, — сказал один, а второй шумно вздохнул. Почесался, погромыхивая оружием.
— Не нашего ума дело, — сказал наконец. И добавил: — А нашего ума — стоять и ждать. Только вот как-то боязно здесь.
Голос второго был — на слух — изрядно старше голоса первого.
Стрый оглянулся на эльфа, и тот сосредоточился, вытянулся в струнку и исчез. Тотчас внизу приглушённо лязгнуло, зазвенело о камень железо.
— Можно, — выглянул из ниши Ангус.
Оба воина теперь сидели, приваленные к стене. Арбалеты прислонены к камню, шлемы сбились. У того, что постарше, с уголка рта свисала ниточка слюны.
Темерийцы, присвистнул Стрый. Бля, отозвался Слон. Вздохнул. Работаем? — спросил ещё. Какой риторический в своей бессмысленности вопрос, ответил Арцышев — неожиданно зло. Потом, пожалуй, я расспрошу вас, милсдари, как такое у вас получается, хмуро проронил — тоже внутрь — Ангус эп Эрдилл. И тут же принялся набрасывать план: куда и как идти.
Коридор раздваивался: влево вёл короткий отнорок, и каменные плиты до самой приоткрытой двери измазаны были кровавыми пятнами. Оттуда тянуло смертью, и заглядывать внутрь совершенно не хотелось. Прямо же и чуть вниз уводили волглые стены с бородами седого мха — даже странно, сколько и откуда такое взялось. Когда к нему приближали пальцы, мох шёл медленными волнами, но не в стороны, а к центру, словно намереваясь прихватить неосторожную ладонь.
Коридор заканчивался кованой дверкой в три четверти человеческого роста, накрепко, как на глаз, впаянную в каменные глыбы стены. Три полосы светлого металла бежали в нижней её части, и угадывались на них руны Старшей Речи, причём даже не эльфийские, а краснолюдовы.
Ангус эп Эрдилл уже сидел у той двери: нагнувшись, вёл руками, не приближая их слишком близко.
— Там что-то есть, — сказал. — Что-то... Нет, не пойму. Незнакомое.
— Ну-ка, — Слон присел рядом, смело (слишком смело, подумалось Стрыю, но Слон только отмахнулся небрежно) положил ладони между светлыми полосами.