Геральт задумался.
— Вот так чтобы прямо почуять — нет. Да только амулет мой время от времени дёргался, словно что-то такое проскакивало, вроде как искра. Какая-то нехорошая магия. Но ведь сказал же твой дружок Вальдо, что репетирует Одноглазый Орфей не в полную силу. Не желает все козыри выложить. Значит, поймать его за руку можно только во время состязания. Поэтому ложись-ка ты спать, а я искупаюсь…
— Кстати, грязную воду можно выпустить и налить свежей, — сказал поэт. — Там есть такая специальная пробка…
— Да уж знаю, — сказал ведьмак. — Хоть какой-то прок от этих банкиров…
7
— Я-то думал, они для фестиваля целый дворец построят, — сказал поэт. — На века! Светлый, просторный, и с таким хитрым куполом, чтобы даже шёпот со сцены последних рядов достигал… Так нет же! Сэкономили!
Первоградские банкиры и в самом деле придумали простой и остроумный выход: установили на площади Взаимного Кредита огромный балаган из парусины. Надпись над входом гласила:
Помпей, ты наш Орфей!
Внутри балагана поставили самые простые деревянные лавки, и даже не свежесколоченные — попросту притащили их из соседних торговых рядов. Коммерцию и встояка можно вести!
— Многие надеялись, что фестиваль станет ежегодным, — сказала Эсси Давен, уцепившаяся за локоть Геральта. — А он, оказывается, одноразовый. Назавтра этот бродячий цирк разберут, потому что парусина уже продана нифльгаардскому военному флоту…
— По уму живут люди, — согласился Лютик. — Но зря.
— Мне бы надо в первые ряды, — сказал Геральт. — Чтобы сразу на помост выскочить, Орфея-самозванца за шиворот схватить да и обличить публично…
Но не вышло у ведьмака с первыми рядами: возле помоста стояли в несколько рядов разномастные кресла, предназначенные для публики первого сорта. В креслах уже расположилась эта самая публика — банкиры, купцы, адвокаты, судебные чины, члены жюри, державшие в руках деревянные счёты.
От компании, засевшей в «Засахаренной кры…», их отличали разве что чистая, аккуратно заплатанная одежда, бритые физиономии да жёны с детьми и прочие родственники…
— Утешься, Лютик, — сказал Геральт. — Не получит Помпей Смык у этих ребят своей награды. Такие даже медный грош не выпустят из городских стен. Повесят на победителя, к примеру, арендную плату за помещёние плюс накладные расходы… Однако надо бы мне всё-таки местечко для себя опростать!
Ведьмак изобразил на пальцах знак Брысь, но, к его удивлению, никто из местного начальства на эту магию не среагировал…
Пришлось Белому Волку сесть на лавку среди трубадуров-соискателей, между Лютиком и Эсси Давен. В воздухе висел гул медных и серебряных струн — мастера культуры настраивали инструменты.
Состязание началось с ударом гонга.
И первым вышел на сцену Вальдо Марис, вечный соперник Лютика.
— Не повезло бедняге, — лицемерно посочувствовал бард. — Открывать поэтический турнир — это всё равно что вообще не участвовать. Публика забудет о тебе почти сразу. Мне повезло: мой номер двадцать восьмой. А последним будет выступать этот упырь из Моветона. И не придерёшься — сами жребий тянули!
— Есть уловки и для жеребьёвки, — сказал ведьмак. — Например, подержать нужную бирку на льду или, наоборот, нагреть… Помпей, должно быть, первым руку в мешок запускал?
— Ну да, — сказал Лютик. — Сволочам счастье.
— А ведь раньше счастье было привилегией честных дураков, — заметил Геральт.
— O tempora, o mores! — согласился Лютик.
Выступавшего почти никто не слушал — все соседи точно так же переговаривались, мешая безумно талантливому коллеге на помосте.
Вальдо Марис из Цидариса в бешенстве расколотил об пол лютню, швырнул обломки в банкиров и гордо удалился. Лютик издевательски захлопал в ладоши.
Геральт задремал примерно на пятом соискателе. Даже аплодисменты, изредка всё же звучавшие, не могли вывести его из оцепенения. Очнулся он лишь на мгновение, чтобы пропустить Эсси в нарядном синем шёлковом сарафанчике, прижимавшую к груди небольшую цинтрийскую кифару.
Ведьмак даже со вниманием прослушал её коронную балладу «Мой белый конь в малиновом пальто», после чего снова отключился от культуры.
Вторично ведьмак оживился, когда на помост поднялось нифльгаардское трио «Жаба из нержавеющей стали» в чёрных шапочках-масках и чёрных же перчатках. По полу поползли клубы вонючего сизого дыма — надо же чем-то привлечь зрителей! Тем более что репертуар у северян был заезженный — вот разве что пели они a capella такими жуткими басами и с таким угрожающим видом, словно собрались всех на свете поубивать…