Брин исчезла, стоило ей появиться, но, по крайней мере, она вернулась и находилась где-то в замке, и он мог бы пойти к ней в комнату, чтобы поговорить. Спешить он, впрочем, не стал, а остался за столом послушать новости от оставшихся чародеек. Выяснилось, что все эти дни Брин усердно тренировалась в перемещениях и много читала. Успехи у нее были поразительными, однако Йен была немало обеспокоена ее частыми возвратами в прошлое, и Эскель был с ней в этом согласен. Так же ему совершенно не понравилось, что девушка, по сетованиям Трисс, совершенно не отдыхала. Чародейка считала это опасным с такой силой, как у Брин. Эскель был согласен и с ней, но неприятное ощущение было от другого. Ведьмак неожиданно понял, что ревнует Брин к ее работе.
«Она всегда в своих исследованиях, в своем обучении. Это всегда для нее приоритет номер один. Мне никогда не подняться выше. И раньше меня это устраивало, а потом перестало… А она продолжает этим заниматься день и ночь, забывая обо всем остальном. И у нее неплохо получается! Я в целом рад за нее, но что делать мне? Что я вообще из себя представляю по сравнению с ее увлечениями, по сравнению с ней самой? — мрачно задавался вопросами Эскель, выпивая кружку за кружкой. — Она чародейка Старшей крови, а я просто ведьмак. Она достает вещи из соседних миров, перемещается в один миг на огромные расстояния и даже сквозь время, все проблемы решает щелчком пальцев и способна на такие вещи, которые мне и не снились. В самом деле, кто я такой, чтобы она вообще обращала на меня внимание?.. Жалкий неудачник, цепляющий за соломинку ее редкого внимания», — Эскель опрокинул в себя еще одну кружку самогона залпом и даже не поморщился.
— Вот! Это правильный настрой! — одобрил Ламберт, сидящий рядом.
Эскель не заметил, как они остались вдвоем за столом, да его это не сильно и волновало.
— Ну-ка еще по одной! За дружбу, которая важнее всяких баб! — поднял свой кубок Ламберт.
Эскель чокнулся с ним и снова опустошил кружку. На душе было погано, и отвратное пойло Ламберта как раз этому соответствовало.
Очнулся он на утро под лавкой. Ламберт еще дрых по соседству, а Эскель поспешил привести себя в относительный порядок и вернуться в большой зал. Смутные надежды непонятно на что, впрочем, не оправдались. Брин так и не спустилась ни на завтрак, ни на обед, ни на ужин, хотя Эскель почти весь день караулил, сам себе в этом не признаваясь. Когда стало очевидно, что Брин не придет, Эскель снова взялся за бутылку.
Следующие пару дней от предыдущих особо не отличались. Разве что Эскель уверился, что Брин его избегает, а учитывая ее способность к телепортации, шанс где-то «случайно» её застать стремился к нулю. Специально же отправиться в ее комнату было выше его сил. Она его выставила, не желая слушать. А теперь он должен приползти к ней сам? К тому же он не знал, что мог бы ей сказать, что мог бы предложить ей обычный ведьмак? Где он, а где она?.. И Эскель скучал все больше и все больше пил. Каждый вечер. До беспамятства.
Удача улыбнулась ему только раз. Он направлялся на кухню, вспомнив, что нужно поесть, и совершенно не ожидал, что войдя в зал увидит ее. Она смеялась и кружилась в завихрениях снега. Украсив весь большой зал морозным узором, девушка продолжала создавать все новые искрящиеся снежинки. Она была такой красивой и родной, что у ведьмака защемило сердце от нежности. Но стоило Брин увидеть его, как все ее веселье вмиг угасло, а сама она буквально растворилась в воздухе, причем исчезла не абы куда, а ушла в прошлое. Ведьмаку снова оставалось только ждать, но в этот раз неизвестно чего. Он как никогда остро ощутил, как она была ему нужна, но нужен ли он ей? Разве было у них будущее?
====== Часть 27 ======
Но несмотря ни на что, он остался в медленно оттаивающем большом зале в ожидании. Он помнил, что Брин уходила в прошлое на час, и ждал ее появления, правда, не учел тех успехов, о которых говорила Йен в день их возвращения. Ни через час, ни через полтора часа девушка не вернулась, зато подтянулись практически все остальные обитатели замка. Зеленоватый свет все-таки появился в центре зала, когда Эскель уже почти перестал его ждать. Однако все внимание ведьмака тут же переключилось на руку Брин, с которой на пол капала кровь. Он даже, забывшись, задал ей вопрос, с тревогой глядя на порез и прекрасно видя, что оставлен он был острым клинком. Но Брин снова не задержалась внизу. Отказавшись от помощи, она исчезла по своим делам, а Эскель остался, снедаемый тревогой за девушку и чувством собственной бесполезности.
«Откуда этот порез? Что там приключилось? Насколько это опасно для нее? — ответа на эти вопросы он не знал, и задать их было некому. Кто он теперь такой Брин, чтобы она ему отчитывалась? Но озабоченность от этого не уменьшалось. — Продолжаю беспокоиться о ней даже сейчас, хотя она меня игнорирует! Что, черт подери, со мной не так?»
А в следующий же вечер она уже появилась вся в крови и сразу же начала медленно заваливаться на бок. Эскель в мгновенье ока преодолел ползала и успел подхватить ее до того, как девушка упала на каменные плиты.
— Брин! Брин! — позвал он. — Ты слышишь?! — со страхом спросил он.
Но глаза девушки медленно закрылись и она отключилась.
— Что с ней? — следом подскочила Йен. — Положи на стол! — скомандовала она.
Эскель подчинился, бережно уложив раненую чародейку на соседний стол. Йеннифер распахнула куртку, следом разорвала рубашку и склонилась над раной. Эскель сам не заметил, как крепко сжал руку Брин, ожидая вердикта.
— Это когти лешего, — озвучил Геральт то, что Эскель тоже уже понял. — Где она его нашла?
— Очевидно, в прошлом, — бросила Йен, в ее ладонях уже зажглось фиолетовое сияние, и она начала сосредоточенно водить над бессознательным телом Брин.
— Еще есть раны? — озабоченно спросила Трисс, подходя к столу с другой стороны и оттесняя Эскеля.
— Нет, только эта, — чуть помедлив, ответила Йен. — У нее сильное кровотечение.
— Сейчас остановим, — пообещала Трисс.
Теперь обе чародейки колдовали над Брин одновременно. Через несколько секунд кровь перестала лить из раны, оставленной когтем лешего, и чародейки немного расслабились.
— Я принесу заживляющий эликсир и обеззараживающую мазь, — сказала Трисс, отходя от стола.
— Я промою рану, — отозвалась Йен.
Эскель смог снова подойти поближе. Девушка была бледна, но дышала ровно. Видеть бессознательную окровавленную Брин с дырой в груди было жутко. Жутко от одной мысли, что рано или поздно все может кончиться куда хуже, и он никак не сможет это предотвратить…
Йеннифер с помощью Геральта аккуратно промывала рану водой. Вскоре вернулась Трисс, и работа закипела с новой силой. Не прошло и получаса, как от еще несколько минут назад кровоточащей раны остался лишь свежий рубец, да и тот, по заверениям Трисс, должен был пропасть через день другой. Геральт легко подхватил все еще бессознательную девушку на руки, и они с Йен вошли в портал, ведущий в комнату Брин. Весемир, появившийся через пару минут после происшествия и с тревогой наблюдавший весь процесс лечения, направился к себе следом. Трисс прибирала стол после лечения и собирала свои медикаменты, а Эскель все стоял на том же самом месте и смотрел на капли крови, оставшиеся на столе.
— Как она в итоге? — отмер ведьмак и обратился к рыжеволосой чародейке.
— Хорошо, — отозвалась та, складывая зелья и пустые склянки в сумку. — Она появилась сразу, как получила рану, не успела потерять много крови. Мы приступили к лечению немедленно, плюс у нее природные способности к регенерации весьма неплохие. Не ведьмачьи, конечно, но ближе к эльфийским. Так что поспит несколько часов и будет как новенькая! — уверенно пообещала Трисс. — Не о чем волноваться.