- Йеннифер… – лишь одно имя произнесла Брин в ответ на его вопросы.
Эскель, находясь в полном раздрае, не знал, как отреагировать на неожиданное известие. А вот на лице Брин плавно сменилась полная гамма чувств, начиная от легкой досады и завершая вспыхнувшей злостью. Чародейка спросила про медальон, заставляя ведьмака вспомнить день их расставания, и, очевидно найдя подтверждения своим мыслям, разозлилась еще больше.
- Убью… – мрачно пообещала она и резко вскочила с его колен.
Эскель видел Брин всякой: счастливой, печальной, бессильной, удивленной, испуганной и даже раздраженной, но злой, по-настоящему злой, а не лишь раздосадованной или уставшей от проблем, он узрел ее впервые. И был весьма рад, что не является причиной ее праведного гнева. Но узнать эту самую причину гнева и своих проблем он все-таки хотел.
- Что она сделала? – еле успел спросить Эскель, но чародейка, кажется, его не услышала. – Брин!
- Подожди… – коротко, без пояснений сказала она ему и вылетела из комнаты.
Еще не до конца оклемавшийся ведьмак остался один на один с кучей вопросов и непонятным ожиданием. Ждать совершенно не было желания, наоборот, хотелось сорваться с места и рвануть за Брин. Он хотел понять, что произошло, и убедиться, что чародейка в порядке. Уж слишком разозленной она была, а от Йен можно было ожидать чего угодно, особенно в свете последних событий. Но Брин просила подождать, и он честно ждал, пока не ощутит, как по всему замку прошла магическая волна небывалой силы. Тут даже подскочивший медальон был не нужен, Эскель ее буквально ощутил всем телом. Прервав бессмысленное ожидание, ведьмак ринулся вслед за Брин в комнату Йеннифер, предчувствуя неладное, но успел увидеть ее лишь на миг. Девушка исчезла прямо у него перед носом.
- Что случилось? Куда пошла Брин? – воскликнул он.
- Смотри-ка, вполне себе живой, – оглядев его с ног до головы, отметила виновница его последней проблемы. – И чего было столько шума поднимать?
Эскель только сейчас отметил, что в комнате стоял настоящий мороз.
- Йеннифер! – чуть ли не прорычала Трисс, но та уже скрылась в портале.
- Что случилось?! – потребовал объяснений Эскель, схватив Трисс за плечи, чтобы та не смогла исчезнуть вслед за остальными чародейками. – Куда ушла Брин?!
- Йен неправа! Так неправа! – в отчаянии воскликнула Трисс. – Она не имела права этого делать! Она подорвала ее доверие и не на шутку разозлила. Она сама не видит, что творит!
- Что она сделала?! – еще раз встряхнул Трисс Эскель.
- Что происходит? – в комнату влетел Геральт, а вслед за ним с небольшим опозданием и Ламберт.
- Йен наложила на Брин и Эскеля эмовеальную аугментацию, – наконец дала конкретный ответ Трисс, но понятнее не стало.
- Что это такое? – продолжил задавать вопросы Геральт.
- Сложная магия, которая усиливает чувства и эмоции. При долгом воздействии на здорового человека в считаные дни способна свести с ума…
Эскель, наконец, понял, что с ним было такое все эти дни, и понял, почему Брин так разозлилась. Собственно, он и сам почувствовал, что гнев на подлую чародейку только усиливается.
- Брин очень разозлилась на это, а Йен вместо того, чтобы извиниться, вызвала ее на поединок, – тем временем закончила объяснять Трисс.
- Йен сделала Что?! – явно не веря своим ушам, громко переспросил Ламберт, особо выделяя последнее слово.
Трисс же будто только сейчас сама осознала, что именно сказала, сбросила руки Эскеля и открыла портал. Все ведьмаки вслед за чародейкой ринулись в него и очутились на лестнице перед дверями цитадели. Двойной переливающийся защитный купол покрывал практически весь двор, а чародейки стояли друг напротив друга на приличном отдалении и буравили друг друга взглядом. Эскель сунулся было к барьеру, но тот его оттолкнул, не давая и шанса проникнуть внутрь.
====== Часть 50 ======
— Надо их остановить, — всплеснула руками Трисс, с тревогой глядя то на одну, то на другую свою подругу.
— Как? — тут же спросил Геральт, волнуясь не меньше.
— Не знаю! Щит не пропустит даже звук, пока поединок не закончится. Я не смогу взломать двойной, — мотнула головой чародейка.
Эскель снова попробовал пройти, и был отпихнут куда сильнее.
— Чему вас только учат в этих ваших школах, — презрительно бросил Ламберт.
— Такой умный, иди сам попробуй, — огрызнулась Трисс, вразрез со словами вскидывая руки сама и пытаясь что-нибудь сделать. Но было видно, что ей это не удавалось.
— Что здесь происходит? — из дверей вышел Весемир, тоже почувствовавший магию.
Геральт принялся объяснять, но Эскель его уже не слышал. Брин нанесла первый удар, который коварная Йеннифер легко отбила, и началась настоящая схватка. Раньше наблюдать за поединком чародеек Эскелю не доводилось, и он бы с удовольствием и дальше оставался в неведении относительно этого красочного процесса, лишь бы не видеть, как в его Брин летят мощные атакующие заклинания. К счастью, девушка играючи справлялась с ними, но надолго ли это? Сколь бы сильной ни была Брин, у Йен было несравнимо больше опыта и практики.
— Зачем Йен наложила такую магию? — услышал Эскель вопрос Весемира, адресованный Трисс, и прислушался.
— Она хотела показать Брин, что та слишком зависима от своей привязанности и теряет контроль над магией стоит только чуть разладиться отношениям, а Эскель… слишком ненадежен для такого влияния на столь огромную силу, — ответила Трисс, продолжая пытаться что-то сделать с полем. — Дьявольщина… Прекратите же это! — бессильно воскликнула она, опуская руки.
Как бы Эскель сейчас не был зол на Йен, он не мог в глубине души не признать правоту ее рассуждений. Он в самом деле плохо подходил на роль гаранта стабильности, хоть и всем сердцем желал быть нужным Брин. Но всё, что он мог, это лишь помогать ей уснуть…
— Зачем Йен вызвала ее на поединок? — Весемир продолжил расспросы, и Эскель прервал свои размышления, чтобы узнать ответ на этот вопрос.
— Чтобы вынудить использовать всю свою силу, — ответила Трисс. — Она считает, что Брин уже в состоянии ее контролировать, но черта с два это так! От нее постоянно летит снег и чем дальше, тем больше! Она то и дело покрывается инеем с ног до головы. Если Йен сейчас вынудит Брин использовать всю ее силу…
— То что будет? — резко развернувшись, с нажимом спросил Эскель, так как продолжать она, похоже, не собиралась.
— Я не знаю, Эскель… — повернув к нему голову, ответила Трисс, и ведьмак увидел в ее глазах страх.
— Просто начнется очередной выброс? — оптимистично предположил Геральт. — Может, будет сильнее, чем обычно.
— Еще сильнее? В лучшем случае это выжжет ее, в худшем… — Трисс, напряженно следя за поединком своих подруг, говорила быстро, отрывисто. — Мы до сих пор не знаем природы ее ледяной магии. Сначала мы думали — это особенность другого мира. Но теперь, зная, что она дочь Цири…
— Что вы думаете теперь?! — настоял на продолжении Весемир.
— А что, если это Белый Хлад? — вскинув взгляд на ведьмаков, спросила Трисс и нервно поджала губы. — Что, если очередной ее выброс просто заморозит всё? Весь мир?
— Бред, — безапелляционно заявил Ламберт. — Никакой, даже самой сильной чародейке не под силу заморозить весь мир. Она скорее сдохнет!
Трисс прожгла ведьмака яростным взглядом и отвернулась.
— Ну ладно Йен! С ней все понятно. Но Брин-то зачем согласилась на этот заведомо проигрышный поединок?! — воскликнул Весемир.
— Она его не проиграет, — уверенно заявила Трисс, снова напряженно следя за происходящим во дворе.
— Почему ты в этом уверена? — насторожился Геральт.
— Потому что Йен — дура! — в сердцах воскликнула Трисс, бессильно саданув кулаком по щиту и чуть не упав от отдачи. — Она загнала Брин в угол! Она сказала, что отвяжется от их с Эскелем отношений, только если та ее победит. И она, черт подери, победит ее, но какой ценой?!