- У них же не было возможности управлять временем, - напомнила я. – К тому же мы еще не проверили, поможет ли тебе это.
- О чем ты? Это уже работает! Я тебе постоянно отчеты приношу! – воскликнула Трисс.
- Я создавала ее для тебя, - напомнила я и нетерпеливо добавила. – Давай уже опробуем ее, наконец!
Решив магически ускорить реакцию на мазь, ужин мы проигнорировали, дабы не пропустить нужный момент в наблюдениях, так что пришлось снова довольствоваться бутербродами, нарезанными мной прямо за письменным столом и чаем, воду для которого Трисс согрела прямо в кружках. Так мы с ней довольно весело осуществляли контроль над экспериментом.
***
Ее спонтанный доверительный жест, когда она прижалась к нему лбом, всколыхнул все чувства ведьмака. Ошеломление, нежность, гнев и трепет… Зла не хватало на Ламберта, но мысли о нем быстро исчезли. Безумно захотелось прижать Брин к себе, буквально стиснуть в объятьях и никому не позволять расстраивать ее, но одновременно с этим он с трудом мог пошевелиться, застигнутый врасплох ее неожиданным поступком. Определенно такого опыта общения с женщинами у него никогда не было и лишь многолетняя привычка не поддаваться эмоциям, позволяла мыслить более-менее рационально. Он все-таки обнял ее, правда, из опасений неправильно истолковать ее действия, не так как сам хотел бы. Понял, что угадал, когда девушка окончательно расслабилась в его руках, потом даже что-то пошутила и взялась за прерванное дело.
Наблюдать, как Брин колдовала, было интересно. Поначалу она замерла, чуть сдвинув брови и раскинув руки в стороны, так что он мог просто любоваться ею, а потом неожиданно от нее во все стороны брызнули мириады мелких искрящихся снежинок, однако на пол опадать они не спешили, вместо этого плавно закручиваясь в вихрь вокруг чародейки. Поглощенный невиданным доселе эффектом, ведьмак не сразу заметил, что температура в помещении, в самом деле, начала неуклонно понижаться, стены и пол стали покрываться инеем, а местами даже и льдом, да и для самой девушки процедура бесследно не проходила. Эскель видел, как все быстрее растет морозный узор на руках девушки, как волосы и ресницы покрывает изморозь, как постепенно бледнеет кожа лица. Если бы Брин заранее не сказала, что от своей магии ей не холодно, ведьмак бы не на шутку всполошился от таких изменений, а так он лишь внимательно наблюдал за происходящим. Впрочем, совсем не беспокоиться не получалось. Уж больно не вязалось все это оледенение с живым человеческим телом, которое он помнил таким разгоряченным.
Неожиданно снежинки взвились в последний раз и опали, мгновенно истаяв, а Брин открыла глаза и тут же с интересом осмотрелась, будто не она только что все это и сотворила.
- Совсем другой эффект, - пробормотала она, поворачиваясь к ведьмаку. – Быстрый и самый ответственный этап кончился, теперь пойдет медленный завершающий.
- Это нормально, что ты, так же как и стены, покрываешься инеем? – тут же спросил Эскель, подходя ближе к чародейке.
- Это побочный эффект, он держится недолго. Вот видишь? Уже спадает, - девушка протянула ему свою руку, показывая как белые линии, в самом деле, медленно исчезали.
- Выглядит несколько пугающе, - рискнул заметить мужчина и осторожно коснулся ее руки, желая убедиться в том, что все в порядке, но вместо этого только еще больше всполошился. – Холодная! – воскликнул он, сжимая ее пальцы в своей ладони, а потом, резко выпустив их, прикоснулся к ее бледной щеке, ощущая холод исходящий от нее.
Это было совсем не то, чего ожидал мужчина. Он думал, что это лишь эффект, что-то вроде иллюзии или даже, что эти узоры на самом деле нормальной температуры, раз ей не холодно, но иней оказался вполне настоящим, холодным и тающим от его прикосновений. Брин тем временем улыбнулась и немного наклонила голову, прижимаясь к руке ведьмака сама.
- Тебе точно не холодно? – нахмурился Эскель, опуская ладонь чуть ближе к шее и проводя большим пальцем по лицу девушки, к которому медленно возвращался нормальный цвет. Страшно захотелось поцеловать ее, но он безжалостно отмел эту идеи, как не самую подходящую к ситуации.
- Точно, - уверенно ответила она ему. – Холода от своей магии я не чувствую. Если только легкую прохладу. А вот жар от твоей руки чувствую, - она улыбнулась шире, снова возвращая мужчину к мысли о поцелуе, но беспокойство было сильнее.
- Очень странный эффект, - не смотря на все заверения девушки, ведьмаку было не по себе от увиденного.
- А мне кажется красивый, - девушка полюбовалась на свою украшенную морозными узорами кисть.
- Красиво, - согласился ведьмак. – Но на живом человеке…
Убрав руку, он чуть отступил назад. Брин уже выглядела вполне нормально.
- Такая сила, - пожала плечами чародейка. – Тебе самому-то не холодно?
- Нет, - честно ответил он. – Но я инеем не покрыт.
- Исправить? – вопросила девушка и взмахнула руками.
Вверх взметнулся сноп снежинок, которые окружили ведьмака, и, оседая, таяли от соприкосновений с кожей, но оставались на волосах и одежде. Брин смеялась, глядя на него, и от ее искреннего веселья Эскель сам не смог сдержать широкую улыбку, взлохмачивая себе волосы, чтобы стряхнуть с них снег.
Повеселившись, чародейка потерла ладони одна о другую и, развернувшись к ближайшей стене, продолжила работу. На сей раз снежинок почти не было, а со стены, в том месте, куда были направлены руки Брин, иней и лед пропадали, хотя каких-то заметных изменений с самой стеной не происходило, однако подергивающийся медальон на шее ведьмака свидетельствовал о том, что сейчас магии творится даже больше, чем до того.
========== Часть 39 ==========
Брин чаровала сосредоточенно, не отвлекаясь и не прерываясь. Как она и предупреждала, работа была монотонная и долгая, и мысли ведьмака сами собой уплыли. Поначалу он просто скользил взглядом по лицу и фигуре серьезной чародейки, но потом погрузился в воспоминания утра. Он редко оставался со своими случайными пассиями на ночь, а если и оставался, то уходил с рассветом, пока те еще не проснулись. Спать с Брин его поначалу вынудили обстоятельства, а потом он уже сам не хотел выпускать ее из своих объятий даже утром, когда пора было вставать. Но несмотря на это, сейчас просыпаясь с ней в одной постели, ведьмак чувствовал себя стесненно. Привыкший спать в тавернах, в сараях, в стогах, в лесу и даже в чистом поле, здесь, в просторной дорого обставленной комнате, на шикарной кровати рядом с восхитительной женщиной ему казалось, что он лишний, совершенно не вписывающийся в обстановку и в ее жизнь. Брин, впрочем, гнать его не спешила, ее, кажется, вообще ничего в этой ситуации не смущало. Она потягивалась, улыбалась, прикасалась к нему, а когда поцеловала, сомнения одним махом были отодвинуты на второй план.
Отпускать ее из своих рук ведьмаку не хотелось, но еще одна волшебная ночь с ней кончилась, и пора было возвращаться в реальность. Однако отказать себе в удовольствии полюбоваться ей еще несколько минут он не смог, чем, разумеется, привлек внимание. Пришлось отвечать. Впрочем, признание ее очевидной красоты затруднений не вызвало, а вот сказать, как сильно его к ней тянет, как много он о ней думает и как ему совершенно не хочется с ней расставаться, оказалось слишком трудно. Но и этого было достаточно, чтобы заработать еще один поцелуй, которого ведьмаку все равно было мало, как и времени, проведенного с Брин.
Весемир, внезапно появившийся на лестнице в подвал, вернул в реальность и ведьмака, и чародейку. Задав пару вопросов о Ламберте, он скупо прокомментировал его выходку и некоторое время понаблюдал за восстановительной работой.
Время до обеда промелькнуло незаметно. И пусть он несколько часов наблюдал за монотонной работой в подвале замка, он провел это время с Брин. Строго говоря, в последний час-полтора необходимости в его присутствии уже не было, так как восстановление переместилось в другую часть подвала, но чародейка его не отсылала, а сам он уходить не собирался. Эскель целый год провел в ожидании девушки и точно не чувствовал никакой усталости от ее общества.