Неразборчиво прорычав под нос что-то неодобрительное, Трофимов снова уткнулся взглядом в бумаги.
— Так что насчет меня? — не выдержал паузы Макс.
— Через два дня поедешь. Сдашь все «хвосты» по отчетам и… вали на все четыре стороны. Рад? — Трофимов поднял на подчиненного пристальный взгляд.
Волков закивал. А начальник не смог скрыть язвительного тона:
— Конечно рад! А уж как я рад переложить все будущие дела конторы на твоего напарника, ты даже не представляешь! На Захара этого, будь он неладен… Просто всю жизнь об этом мечтал!
— То есть ваше недовольство кроется именно в этом? А не в том, что я уезжаю?
— А сам как думаешь?! — вскипел Трофимов и в сердцах просто смел все лежащие перед ним документы на пол. — Ну-ка расскажи мне, сколько дел у тебя было за эти тринадцать лет?
— Сорок два.
— А сколько ты раскрыл?
— Сорок два.
— Вот! Стопроцентная раскрываемость. Ни одного висяка! — Трофимов накапал себе еще успокоительного. — Поэтому тебя и забирают. А где я еще одного такого ведьмака найду? С такой продуктивностью? Про Захара даже не заикайся, он полуденницу от полуночницы-то с трудом отличает. А они разные, несмотря на схожесть названий!
— Я знаю, Платон Ярославович.
— Не сомневаюсь. А вот Захарка… — Трофимов обреченно махнул рукой. — Ладно, будем работать с тем, что имеется. Авось в ближайшие полгода-год-полтора никакой залетный оборотень в наших краях не объявится. Может быть, успею подтянуть мальчишку…
Договорив, Платон Ярославович слазил в ящик стола, вытащил конверт и протянул Максу.
— Что это? — обомлел тот. — Неужели поощрительно-напутственная премия?
— Ага, размечтался.
Волков вскрыл конверт — в нем оказался билет на утренний «Сапсан» по направлению «Москва — Санкт-Петербург».
— Бумажный билет? — покрутив в руках листок с аббревиатурой РЖД, удивился ведьмак. — Я слышал, сейчас все нормальные люди уже электронными…
— Бери что дают! — прикрикнул Трофимов и встал. Протянул руку. — Спасибо за службу, ведьмак Волков. Честно, я за тебя рад. Санкт-Петербургский убойный отдел не чета нашему. Да и город — тоже. Большой шумный мегаполис… И нечисти много! Поэтому просиживать штаны не получится, постоянно будешь в работе. Ну а напоследок желаю тебе не опорочить славное имя родного Дрезненского отдела и сохранить раскрываемость на должном уровне!
— Буду стараться, Платон Ярославович, — ответил рукопожатием Волков. — Могу идти?
— Иди. — Трофимов опустился в кресло.
Спрятав конверт с билетом в задний карман джинсов, ведьмак направился к выходу.
— Волков!
Макс, который уже дотронулся до дверной ручки, обернулся:
— Что, Платон Ярославович?
— Если когда-нибудь вернешься домой, привези мне магнитик с Медным всадником. И жетон из питерского метро. На память.
Макс с улыбкой кивнул и вышел из кабинета.
Глава 3
— Уважаемые дамы и господа, — зазвучал из динамиков приятный мужской баритон, — поезд прибывает в город Санкт-Петербург, город-герой Ленинград, один из девяти российских городов-героев. Будьте внимательны и не забывайте свои вещи в вагоне. О вещах, оставленных другими пассажирами, сообщайте поездной бригаде. Всего вам доброго, будем рады вновь видеть вас в нашем поезде.
Голос машиниста взволновал пассажиров, как красная тряпка быка. Народ засуетился: кто-то встал и принялся натягивать ветровку, кто-то ломанулся к багажным полкам за чемоданами, а кто-то запоздало побежал в туалет…
Макс даже не шелохнулся. Прикрыв веки, он продолжал безразлично сидеть в своем кресле возле окошка, а всю начавшуюся суету воспринимал лишь на слух. А послушать было что.
— Давай быстрее, Тома! Шевели ластами! Шевели, тебе говорят! Да оставь ты в покое этот пирожок! Тебе что важнее, пожрать или поскорее выйти из вагона?.. Все, жри спокойно, народ у дверей уже столпился. Клуша ты, а не Тома!
— Ванечка, надень шапку, на улице холодно. Ну и что, что лето, это же Питер! Тут люди носят летние шапки, летние шарфики и летние пальто!
— Алло, Сан Саныч, это Михал Андреич из Главметаллпромсбытпрогресса. От вас вчера счет пришел, и у нашей бухгалтерии возникли вопросы вот по какому поводу…
Макс ухмыльнулся. Приоткрыв один глаз, посмотрел в окно — за стеклом как раз показался серый перрон Московского вокзала с «размазанной» по нему толпой путешественников, туристов, командировочных, цыган и прочего сброда.
Зашипев тормозами, поезд остановился.