Небольшое окошко в будке приоткрылось, и из него послышался усталый голос вахтера:
— Туристический сбор — пятьдесят рублей наличными.
Макс шагнул к будке и заглянул в окошко — внутри сидел тучный усатый дядька лет сорока пяти, одетый в растянутую майку-алкоголичку. На столе перед ним — вероятно, не просто так! — томилась распотрошенная вобла.
— Подъезд у вас, конечно, во какой красивый, — показал большой палец ведьмак, — но я пришел сюда не статуями любоваться. Мне нужен… — Он на миг прикусил язык, обдумывая, стоит ли выдавать незнакомцу конфиденциальную информацию, и понизил голос почти до шепота: — Мне нужен убойный отдел.
— Во-первых, мил человек, не подъезд, а парадная, — нравоучительно забубнил вахтер. — А во-вторых, ни про какие убойные отделы я слыхом не слыхивал и знать таких не знаю… — И, видя растерянность на лице посетителя, добавил: — Вот если бы вы, мил человек, полностью название интересующего вас заведения сообщили, то… — И многозначительно замолчал.
— Первый убойный отдел Санкт-Петербургского филиала ведьмаков, — отчеканил Волков.
— А-а, эт я в курсе, — обрадовался вахтер, и Макс вдруг понял — тот как две капли воды похож на более молодую и упитанную версию дяди Толи. — Но прежде чем я пошлю вас в нужном направлении… удостоверение покажите.
Испытывая непреодолимое чувство дежавю, ведьмак раскрыл ксиву и приложил ее к стеклу.
— Волков Максим Викторович, — прищурившись, прочитал вахтер и достал из-под стола прибор, похожий на пистолет-термометр.
Наведя его на ксиву, щелкнул на спусковой крючок. «Термометр» отозвался одиночным писком. А вахтер удовлетворенно кивнул.
— Поднимайтесь на третий этаж и проходите в дверь с табличкой «Мы — соседи!», — обронил он и, потеряв к Волкову всяческий интерес, уткнулся взглядом в телевизор.
Взбежав по крутым ступенькам на нужный этаж, Макс остановился возле массивной железной двери. Несколько раз вдохнул и выдохнул, восстанавливая дыхание, и потянул на себя ручку.
Глава 4
Едва дверь, нежно скрипнув петлями, приоткрылась, как из глубин помещения прозвучал не слишком довольный женский голос:
— Не работаем! Дезинфекция!
Макса, впрочем, это заявление не остановило — быстро преодолев коридор-прихожую, он уже спустя несколько секунд стоял посреди просторной комнаты, остужаемый кондиционером и ледяными взглядами присутствующих.
— Ну ты чего, дружище? — Из-за офисного стола поднялся бледный худощавый брюнет лет тридцати, одетый в строгую, застегнутую на все пуговицы голубую рубаху с длинным рукавом. Говорил он спокойно и будто на автомате — отстраненно, без эмоций. — Тебе же дама ясно сказала — хостел сегодня не работает. Дезинфекция. Проваливай.
Прежде чем ответить, Макс огляделся, стараясь понять, а туда ли он попал? Конечно, с хостелом «Мы — соседи!» эта комнатушка в стиле «совок» не имела ничего общего, но и на контору ведьмаков походила мало: облупившийся, в плесени и «мокрых» разводах, потолок; старенький дырявый паркет на полу; потертые обои, спрятавшиеся за «винтажными» — времен перестройки — шкафами, из приоткрытых дверец которых торчали толстые папки… Разве что мониторы компьютеров на четырех столах, сдвинутых в единый прямоугольник возле широкого окна, придавали этому месту некое подобие современности. Еще один стол, за которым устроилась рыжеволосая девушка в белой офисной блузке, серой юбке и с пирсингом в губе, стоял отдельно от остальных, ближе к входу.
Помимо рыжеволосой и бледного брюнета в комнате находились еще двое мужчин — стриженный «под горшок» очкарик с придурковатым выражением лица, и пухловатый юноша в бесформенной мешкообразной одежде.
— А я не в хостел, — доброжелательно улыбнулся Макс, краем глаза заметив на запястье девушки, рядом с ремешком часов, цветную татуировку — букву «А» в огненно-солнечном обрамлении. — Швейцар в ливрее послал меня сюда. В Первый убойный. — И опустил спортивную сумку на скрипнувший пол.
Питерские ведьмаки переглянулись.
— Швейцар в ливрее? — нахмурился очкарик, отчего лицо его стало еще глупее. — Это кто?
Макс хмыкнул — шутка не зашла. Пояснил:
— Ну вахтер в майке-алкоголичке. С первого этажа.
— А зачем он тебя сюда послал? — заинтересовался худощавый брюнет.
Эти расспросы Волкова начали утомлять.
— Работать, елки-палки!