В сознание пришёл новый образ, и я узрел дымящегося Щукаря, выходящий из вздыбившегося вверх столба пламени, потом образы перестали приходить, и я снова увидел ящерку, застывшую в куске янтаря.
— После того как вход в одну из шахт рухнул, я надолго вышел из строя и помню всё дальнейшее отрывочно. Тогдашние начальник лагеря и главный инженер прииска не были тупыми дундуками. Мужики не стушевались и в момент передышки, смогли организовать эвакуацию военнопленных. А ещё начальник лагеря полковник Малютин открыл оружейку и под свою ответственность вооружил почти сотню немцев, разумеется из актива лагеря. В результате удалось выставить вторую линию обороны, рядом с хорошо огороженным конторой прииска и зданиями лагерного управления.
— Значит с помощью немцев получилось отбиться.
— Если бы не муж моей соседушки Авдотьюшки и не немецкий инженер Пауль Шнайдер, то навряд ли бы мы отбились.
— А они чем помогли.
— Фриц предложил взрывчатку использовать и смог подрывную машинку быстро собрать, а наш Геннадий тем грузовиком управлял и смог его с разгона закатить на насыпь, рядом с входом в старую шахту. Они с Паулем тогда только чудом живы остались, после большого взрыва.
— Ну расчет этого я все понял, шахты запечатали, тварей, вырвавшихся смогли остановить, а откуда тогда аномалии взялись? Ну тот паровоз раздвоившийся, где потусторонняя кошка завелась? Холодное место в обогатительном цеху? А ещё Шпала трепал про мокрое место, где Коля Косой со своим странным дружком прячутся?
Озвучив все вопросы так и оставшиеся без ответа, я уставился на деда Щукаря.
— Ты лейтенант далеко не все места перечислил. Их тут по непролазной тайге, начиная от каменной реки и дальше, больше двух дюжин. Причем как постепенно выяснилось все они разные и этому причина есть. А откуда они появились, это самая большая здешняя загадка — объяснил дед Щукарь. — А я сам знаю точно только одно, всё это непотребство появилось в наших краях в один миг, через полтора часа после того как вход в старую шахту обрушился. Из-за этого всего всем пришлось срочно эвакуироваться, а прибывшие военные, смогли нормально оборону держать от продолжавших появляться тварей, считай только по периметру Артельной.
— И что, Павел Лукич, потом люди просто ушли, оставив тебя за всем этим добром смотреть?
Почему же просто ушли, после происшествия к нам из Москвы комиссия большая приезжала. Военные группы туда посылали, учёные тут долго крутились, но то совсем другая история — сказал дед Щукарь и решительно поднялся из-за стола. Затем он, среагировав на стук колуна доносящийся с улицы, выглянул в окно и посмотрел на коловшего дрова Шпалу. — Пойду как я, пожалуй, нашего бойца остановлю, а то ведь он нам завтра дюже пригодиться сможет, если сегодня не больно заморится и ночью хорошенько выспится.
С этими словами Щукарь поспешно вышел из горницы, а я снова призадумался, почувствовав, что дед снова что-то не договаривает и темнит.
Глава 20
Аномалия «Обогатительный цех» (1) Холодное место
Обогатительный цех.
— Значит так паря, раз уж ты сам к нам прицепился, как тот репей на собаку, то сегодня будешь нашим третьим номером. — Дед Щукарь разъяснял задачу Шпале вкрадчиво, и я снова почувствовал странный тембр его голоса, заставляющий впитывать каждое произнесённое слово. — От телеги не отходишь дальше десяти метров, даже ежели сильно приспичит. Поишь водой моего старого жеребца и ни дай бог ты самолично вернешься в деревню до нашего возвращения. Если нас до ночи придется ждать, жги костёр и спи под телегой, овес для коня в мешке, медвежья колбаса и хлеб в торбе. Твой карабин я тебе с патронами выдал, так что авось тут не пропадёшь.
Несмотря на немалый авторитет Щукаря и его специально усиленный голос, парень был явно не в восторге от того что ему возможно придется не просто провести здесь весь день, но и заночевать рядышком с обогатительным цехом. Из-за этого его испуганный взгляд постоянно срывался с лица старика и скользил по стене, видневшейся между деревьями.
Несмотря на летний, солнечный день даже на расстоянии полусотни метров, был отлично виден белый иней, покрывающий кирпичную кладку на обширных участках, к тому же от цеха периодически веяло реальным холодом, будто от включенного кондиционера.
— Что ты зенками своими вращаешь, Шпала стоеросовая, быстро отвечай, ты всё понял⁈ — не выдержав, рявкнул Щукарь.
— Да, да. Всё дедушка я понятно. Сижу здесь, никуда отсюда не петляю и жду вас — скороговоркой протараторил высокий старатель.
— Ну тогда мы пошли.
Щукарь указал мне на приготовленные баулы и верхнюю тёплую одежду, которую мы с ним не одевали до поры, чтобы не спариться под лучами солнца. Среагировав на жест, я застегнул ватную фуфайку, накинул на неё короткий тулуп и напялил шапку ушанку. Затем Шпала помог мне одеть перевязь с палашом, перешитую разгрузку и рюкзак с подвешенными сбоку снегоступами.
В это время, облачающийся во всё теплое, дед Щукарь, придирчиво на меня поглядывал и периодически удовлетворённо кивал. Последними я сунул Кольт в кобуру, теперь пришитую на животе, прямо к фуфайке, прицепил укороченный автомат Калашникова к кольцу с правой стороны и взяв в руки короткую двустволку, зарядил её патронами с золотой картечью. Осмотрев телегу, убедился, что ничего не забыл и уставился на готового к выходу Щукаря.
Около цеха расположились пышные зеленные заросли, а на небольшой полянке со стоящей посреди неё телеги цвело разнотравье с васильками и ромашками. На этом фоне, наше нынешнее, тёплое облачение выглядело совсем уж нелепо.
— Ну что лейтенант пошли, а то ведь тяни не тяни, а похода на ту сторону всё равно не избежать — изрёк Щукарь и погрозив кулаком Шпале, повернулся и направился к стене цеха.
Я, кивнул оставшемуся парню и последовал за крепким стариком, при этом явственно ощущая, что он несмотря на кажущееся спокойствие, волнуется посильнее меня.
Добравшись до стены, мы обогнули ворота, заваленные до верху отработанной породой и немного углубились в заросли. Тут Щукарь забрался в кусты и разгрёб старый валежник. Затем указал на запертые на навесной замок ржавые створки люка.
— Сразу после того как сюда пришла беда, все ворота обогатительного военные завалили, чтобы оттуда никакая мерзопакость наружу не выскользнула. Но кой-какие тайные лазы всё равно оставили для групп, исследователей, которые должны были внутрь заходить.
— И что, много этих групп там побывало? — поинтересовался я.
— В обогатительный официально заходили шесть раз. Три раза военные и три смешанные с учёными группы, а вышли назад только две смешанные группы, которые я лично заводил, а потом скоренько эвакуировал, когда там полная жопа начиналась — объяснил Щукарь и вскрыв навесной замок своим ключом, принялся разматывать тяжёлые цепи, вдетые в дополнительно наваренные проушины.
— И быстро там эта жопа каждый раз начиналась?
— Если по указанному проводником маршруту не идти и начинать расходиться как бараны, пришедшие на экскурсию в краеведческий музее, то почитай сразу начиналась, а если слушать того, кто сюда десяток раз сам в одиночку залазил, то можно попробовать пожить какое-то время.
— Всё так плохо? — пробурчал я и помог оттащить цепь от вросших в землю прямоугольных створок.
— Сам увидишь — ответил Щукарь и схватившись за толстую проушину, со скрипом откинул ржавую воротину.
В тот же миг снизу пахнуло лютым холодом, тут же превращающимся в пар, после контакта с теплым воздухом. И как мне показалось этот холодок не просто пытался прокрасться под одежду, а пронизывал саму человеческую суть. Затылок тут же предупредил о приближающейся опасности, а глаза увидели уходящие вниз, заиндевевшие ступеньки.
Как только вторая створка была откинута в сторону, я увидел спуск и туннель, ведущий в сторону цеха. Щукарь ступил на ступеньки первым, предварительно предупредив чтобы пока он не доберётся до дна, я не спускался.