— Лукич, и что теперь, смириться, расслабиться и наблюдать за процессом? — спросил я и наконец закончив перематывать руку, принялся лазать по пустым карманам и подсумкам, в поисках чего-нибудь полезного.
Все огнестрельное оружие, патроны, финку и палаш у меня забрали, а камень с дырой, окружённой рунами, я и вовсе прямо сейчас видел. Он находился в руке черного охотника, стоявшего в десяти метрах, недалеко от формирующейся головы золотого истукана. Верный адепт полубога, вертел в руках артефакт, способный расширять замкнутое пространство и с интересом его рассматривал, при этом периодически кидая на нас с Щукарём нехорошие взгляды.
— Смириться с происходящим, это не про меня — уверенно заявил Щукарь. — Я собираюсь ещё немного пожить и подождать. А вдруг этот гад чего-то плохо рассчитал, и золотой обалдуй так и не проснётся.
— Проснётся — уверенно сказал я. — Он уже пробуждается. Я видел видения, в которых он вспоминал самого себя и то что с ним происходило раньше.
— Да знаю я, что проснётся, просто себя старого дурака немного так успокаиваю — проворчал Щукарь, и в этот момент грудная клетка золотого идола сильно расширилась, а из распахнувшегося рта вверх взметнулся вихрь ярких искорок.
Среагировав на это, стоявшие вокруг адепты заголосили ещё сильнее, а черный потеряв к нам интерес, подошёл ещё ближе к пробуждающемуся полубогу.
— Вишь как чёрный волнуется за своего вечного господина. Понимаю, столько лет по лесам и болотам скитаться, да тела менять абы как, цепляясь за первое попавшееся существо. Его ведь с того момента как он на Золотянке возродился, уже дюжину раз убивали и каждый раз он падла выкарабкивался. — Щукарь тяжко вздохнул и посмотрел на меня. — Ежели бы каждый человек так рьяно добивался своей цели, то люди могли бы не просто горы своротить, но и свой грешный мир хорошенько перетряхнуть.
В этот момент я вспомнил о Матрёне, и её долгой подготовке Щукаря к будущему закланию. В голову пришла мысль о том, что вполне возможно она сама, очень давно попала под влияние прорвавшейся на нашу сторону, частички спящего полубога. А это значит, что делала она всё по его желанию, даже не осознавая этого. А ведь если это действительно так, то тогда объясняется вообще всё, происходящее сейчас здесь с нами.
— Павел Лукич, Матрёна. Я думаю она тебя давно готовила к этому и в конце концов предала — проговорил я, решив тут же поделиться с Щукарём своей догадкой.
Среагировав на мои слова, Щукарь неожиданно лукаво ухмыльнулся.
— Знаю, что предала старая, и знаю, что готовила к самому плохому, только ведь я сам на это согласился — проговорил он в ответ.
В этот момент золотой истукан согнул ногу в колене и случайно задев ступнёй одного из своих адептов, мигом превратил его в кровавое месиво.
Увидев движение господина, черный охотник распахнул лежавший у ног рюкзак и вытащил оттуда золотой самородок, размером с голову обычного мужчины. Затем он воздел его над собой, и подойдя к голове истукана, закинул самородок в кипящую лаву, так и не успевшую сформировать правильные черты лица.
И как только это произошло, каменная поверхность под ногами угрожающе затрепетала. В тот же миг золотой истукан снова выдохнул сгустком искр и подняв руку, принялся рассматривать свои пальцы. Увидев осознанное движение, адепты перестали читать на распев свои вывернутые псалмы и расступились в разные стороны.
А потом, золотой истукан, начал немного заторможено подниматься. И только в этот момент я оценил по достоинству его пятнадцатиметровый рост и вполне нормальные черты мускулистого тела. Именно так, древние греки изображали богов, спустившихся с Олимпа.
Расправив плечи, гигант отмахнулся от кружащейся над его головой, золотой воронки и скопившееся там золото, веером окропило развалины и плиты площади, при этом превратив парочку адептов вечного, в бьющиеся в агонии, золотые фигуры.
После этого гигант задрал нос к каменному своду каверны и принялся шумно принюхиваться. Затем он резко огляделся по сторонам и развернувшись к нам лицом, уставился прямо на меня.
И едва он это сделал, как от его головы во все стороны понеслись волны золотых протуберанцев, ударивших по моему сознанию, словно настоящая золотая кувалда.
Глава 37
Проклятый полубог
Вделанная в роскошный шлем, золотая корона, венчала голову вечного. На этот раз, он восседал на покрытом золотым доспехом, боевом жеребце, а на его вытянутой руке сидел белогривый орёл. За спиной выстроились бесчисленные ряды конных рыцарей, облачённых в позолоченных доспехи. А напротив его войска, застыли легионы противника. В этот неимоверно солнечный день, они казались, серым пятном, которое безумно хотелось сейчас же стереть с прекрасного, летнего пейзажа.
* * *
Картинка резко поменялась, и я увидел сорвавшуюся на врага, лаву золотых рыцарей. А во главе своих воинов, под звуки сотен труб, снова скакал он. На этот раз, вечный, держал над головой серебряный жезл, с которого каждую секунду срывались сотни ветвистых молний.
В тех местах куда попадали эти молнии, десятками взрывались фигурки легионеров. Таким образом в рядах серых когорт с каждым мгновением множились прорехи, делая их похожими на решето. А навстречу молниям, летели стрелы, окружённые всполохами прозрачной энергии. Они тоже часто попадали в позолоченных рыцарей и в мгновение ока превращали их вместе с конями, в осыпающиеся скелеты, закованных в насквозь проржавевшие доспехи.
Но даже несмотря на это, две армии стремительно приближались, готовясь раскрасить поле брани потоками алой крови. А буквально через несколько секунд, золотая лавина наскочила на серую стену щитов и начала её прорывать, сразу в сотне мест.
* * *
Картинка снова изменилась и на этот раз я увидел кипящую битву глазами парящего над полем орла. Во множестве мест золотые рыцари смешались с серыми легионерами и ощетинившись копьями, продолжали яростно биться. Стороны не уступали друг другу в храбрости и стойко бились до последнего, несмотря на растущие горы окровавленных трупов, молнии и всполохи призрачной энергии, неминуемо косящие ряды сражающихся.
А потом я увидел двух всадников, скачущих по трупам поверженных врагов, навстречу друг другу. У золотого в руке появилась увеличивающаяся с каждым мгновением, пика, будто сотканная из ослепительной сетки молний, а серый воин занёс над головой призрачное копьё, источающее протуберанцы призрачной энергии, как казалось останавливающей вокруг себя сам ток времени.
В тот момент, когда они столкнулись, раздался оглушительный хлопок и во все стороны разошлись волны, сбившие всех до единого воинов, до сих пор стоявших на ногах. А когда пыль рассеялась, я увидел золотого воина. Потеряв шлем с короной, он стоял на куче трупов и держал за волосы, отрубленную голову серого человека.
И если присмотреться получше, было видно, что серый, даже будучи мёртвым, продолжает произносить долгое и мрачное проклятье.
* * *
Открыв глаза, я снова увидел возвышавшегося над нами, золотого истукана. Немного наклоняясь, он смотрел на меня, при этом покачивая головой из стороны в сторону, как это обычно делают щенки овчарки. Только вот в его глазах не было ни капли щенячьей непосредственности. Вместо этого, они буквально излучали волны лютой ненависти.