Сознание охватило отчаяние, и я уже понимая, что не успеваю, рванул осклизлую сущность на себя. При этом яростный рык загнанного зверя вырвался из моего горла и именно он по какой-то непостижимой причине, добавил ту толику силы, которой так не хватало.
Сгусток чёрной материи не выдержал напора, и я смог его вырвать из раны. Извивающиеся червеобразные щупальца вновь потянулись к лежащему телу, но я, не дав им шанс зацепиться за плоть, выкинул мелкую тварь за пределы пентаграммы
И как только комок шевелящейся черноты пересёк невидимую черту, пентаграмма ярко полыхнула огнём, подпалив тварь прямо в полёте.
Шлёпнувшись о покрытую весёленькими обоями стену, горящий сгусток, попытался рвануть назад, но столкнувшись со стеной призрачного огня, вспыхнул ещё ярче. А затем комок и вовсе превратился в извергающийся гейзер и потеряв ориентацию, принялся биться об пол.
Потеряв интерес к происходящему вне пентаграммы, я быстро осмотрел своё бездыханное молодое тело и понял, что если я что-то не сделаю, то двойник точно умрёт. Попробовав дотронуться до той области где находится сердце, я почувствовал едва заметное биение и внезапно увидел, как моя рука начала превращаться в серую взвесь.
Призрачный туман провалился сквозь порванный, милицейский китель и проник в тело двойника, при этом до меня дошло, что его сердце начинает биться более уверенно.
А уже через мгновение я начал превращаться в растекающуюся, призрачную тень, причём само сознание начало подводить и поплыло, полностью потеряв ориентацию в пространстве. И последним что я успел сформировать, перед тем как бесследно исчезнуть, было моё осознанное желание, вдохнуть жизнь в гибнущее, молодое тело.
Глава 6
Пробуждение
До ушей донёсся монотонный скрип, идущий откуда-то издалека. Скрип периодически усиливался будто приближаясь, затем начинал затихать и снова возвращался. Эти шумовые циклы продолжались какое-то время, а когда прекратились я начал потихоньку ощущать своё тело.
Первыми шевельнулись пальцы на руках. Затем на команду сознания среагировали ноги, и едва заметно изогнулись в коленях. Вслед за этим появилось безумное желание сглотнуть слюну, но в горле оказалось до такой степени сухо, что вместо глотка у меня получился судорожный вдох. После этого шею обхватила душащая боль, заставившая замереть на месте и вообще перестать дышать.
Да уж, в моём преклонном возрасте если оказался в больничке с отравлением угарным газом или ещё с чем серьёзным, то лучше лежать тихо и стараться не шевелиться без разрешения.
Открыв глаза, я увидел над собой множество раз перебеленный потолок с тёмными разводами в углах. А ещё там висел матовый плафон с обычной лампочкой. На этот раз она не горела, а свет поступал со стороны огромного окна, чьи мутные очертания я едва различал из-за троящегося изображения.
А когда боль в шее немного утихла, я буквально на несколько миллиметров повернул голову, при этом почувствовав, что шея закреплена в жёстком корсете. Сверху на стойке узрел закреплённый стеклянный бутылёк с остатками жёлтой жидкости. От неё к руке шла прозрачная трубка капельницы.
Что за херня? — Спросил я себя, ещё раз оценив обшарпанный потолок и тысячу раз перекрашенную деревянную раму с кое-как замалёванными побелкой стёклами. — Я жив. А это значит, что мои парни спасли отца-командира и успели вытянуть из гаража, по итогу так и не ставшего крематорием.
Сразу вспомнились образы пришедшие в медикаментозном бреду. Подобного этому, слишком реального кошмара с настоящим кровавым представлением, я раньше во сне никогда не видел. Поэтому разумные вопросы, на которые не имелось ответов, начали сами рождаться в сознании, размножаясь в геометрической прогрессии.
К чему мне привиделся весь этот бред с моей молодой копией, бешеной девицей и полузверем, вылезающим из стены? А ещё это почти реальное, дословно повторяющееся собеседование, на котором я каким-то образом смог зажечь себе палец? А потом попойка и Сева охладивший бутылку портвейна лёгким прикосновением? Именно там два друга предателя меня вынудили своими подначками, влипнуть в весьма нехорошую историю.
Я вспомнил всё, причём вспомнил в двух несильно различающихся вариантах. Причём бред с пентаграммой, увиденный с разных сторон как бы сводил это всё воедино.
Прервав мои размышления где-то рядом со скрипом отворилась дверь. Затем раздались поспешные шаги и в поле зрения появилось миловидное девичье лицо. Белый, больничный чепчик, едва прикрывал её каштановые кудри.