— Всё было совсем плохо?
— Да, не то слово. Ведущий хирург больницы, предварительно посовещавшись с главврачом, решил вас списать в расход, прямо во время проводимой мною операции. А я настоял, чтобы они отдали сложного пациента мне, и уже в палате нам с Наташей пришлось снова вскрывать раны и почти целый день проводить весьма экспериментальные процедуры очистки. Кстати мне удалось найти и извлечь несколько странных чужеродных образований, продолжавших вырабатывать токсины. Сейчас я их изучаю.
— Ну вы же справились? — с не прикрытой тревогой спросил я, сразу вспомнив ту чёрную тварь с щупальцами, которую, будучи в непонятном физическом состоянии, смог лично вырвать из раны на шее.
— Да, всё чисто, я просветил вас с головы до ног. Но сразу оговорюсь, раньше подобное у меня не получалось. Правда один бы я точно не справился, и, если бы наша любезная медсестричка Наташа не помогла, результат мог быть плачевным. Её дар не столь ярко выражен как у вас или у меня, но удерживать уровень кровеносного давления на минимуме, иногда это критически важно. А после незаконной операции я всё снова зашил и понадеялся, что молодой организм вкупе с медикаментозными вливаниями, справятся.
— Вы меня спасли и что теперь об этом думают главврач и тот старший хирург, которые меня списали?
Док улыбнулся, первый раз за всё время крайне откровенного разговора.
— Люди не любят признавать свои ошибки, так что я уверен, мне всё это обязательно выйдет боком. Однако, я не сожалею о том, что сделал. Я получил бесценный врачебный опыт, да и вам помог выкарабкаться, остальное всё лирика.
— Спасибо Артём Абрамович — вполне искренне поблагодарил я. — С меня причитается.
— Кажется я понял по какой причине вы внушаете доверие — неожиданно проговорил док после длинной паузы.
— И по какой же?
— Этот ваш новый голос, он действительно похож на голос Высоцкого. Это немного гипнотизирует. Геннадий, а вы не пробовали почитать стихи или что-то спеть из его репертуара.
Ну вот, и док туда же — подумал я, тут же вспомнив идентичную просьбу Наташи.
— Артём Абрамович, а вы случайно не забыли, что ещё вчера утром вы мне не то что петь, а и говорить не разрешали?
Услышав мою отповедь, доктор ударил себе ладошкой по лбу и сам перевёл разговор на другую отвлечённую тему. Разговор лился дальше, но в какой-то момент я заметил, что он, хочет затронуть какую-то важную ему тему, но почему-то не решается.
В итоге взявшись сразу расставить все точки, я сам задал вопрос, прервав его на полуслове:
— Док, давайте рассказывайте, что там вас так волнует?
Кац резко замолчал, вроде как замялся, но тут же взял себя в руки.
— У меня есть одна просьба — проговорил он немного дрогнувшим голосом. — Наташа, она чувствительна к силе, и явно вами увлеклась. Так вот Геннадий, я попрошу вас не злоупотреблять её доверием и некоторой беспомощностью.
Выслушав просьбу, я всё понял и мне стало не по себе. А ведь он её скорее всего в тайне любит и тщательно это скрывает. А чувства выражает, окружая её своей опеке, скорее всего даже не надеясь на взаимность.
— Док, я всё понял, можете не договаривать — сказал я, сразу врубившись в положение дел. — Кружить ей голову в пустую не в моих интересах — вполне искренне сообщил я.
Нет, я знал, если бы на моём месте была моя молодая копия, не понюхавшая пороху и не прожившая долгую жизнь, то другой я наверняка повёл себя иначе и обязательно увлёкся медсестричкой. Однако теперешний я понимал, что это ни к чему хорошему не приведёт. Хотя если уж до конца быть честным, Наташа не была той, кого бы я захотел забыть. Да и встретиться с ней ещё раз, если бы она разумеется захотела, я бы не отказался.
— Ну вот и хорошо — удовлетворённо проворчал док и хлопнул себя по коленкам. — А теперь молодой человек мы будем готовить вас к выписке, а то как я слышал вам сегодня надо успеть на одну не совсем приятную церемонию.