С каждым словом юной чародейки в корчме происходили всё более значительные изменения. Лёгкое дуновение воздуха превратилось в беспорядочные, непредсказуемые потоки, гуляющие по всему помещению. Половину свечей уже задуло. Но темнее не стало, — наоборот, теперь по залу разливалось синее свечение, исходившее от Цири.
— Подожди! Спокойнее! — предприняла ещё одну попытку Йен.
Мебель завибрировала. Где-то под стойкой застучала посуда. Всё громче становился неприятный гул, мешавший чародейке докричаться до своей дочери. Лютик, по-прежнему сидя на стуле, нелепо отодвигался и безостановочно вертел головой. Геральт медленно встал, не сводя глаз с ведьмачки. Медальон на его шее дёргало из стороны в сторону.
— Если вы не можете разобраться в своих отношениях… — говорила Цири, но голос звучал не её.
— Нет, стой!
–…это сделаю я.
Что-то оглушительно хлопнуло, будто окончательно порвалась нить, удерживающая реальность. Мебель раскидало в стороны. Стальной меч, до этого покоящийся на столе, пролетел через всё помещение и вонзился в противоположную стену. Цири отбросило к стойке; все остальные — Геральт, Лютик и Йеннифэр — остались на месте, но не потому, что устояли перед неизвестной силой, а потому что не могли и пошевелиться. Ведьмак перехватил встревоженный взгляд Йен, попытался обратиться к ней, но не смог произнести ни слова онемевшими губами, не смог даже вдохнуть. Где-то справа мычал Лютик.
В центре зала бесшумно образовалась белая точка. В мгновение ока она увеличилась до потолка, превратилась в овал с ярким контуром и полупрозрачным центром, через который можно было увидеть стену напротив и одновременно разглядеть что-то… незнакомое.
Всё это время Геральт чувствовал силу, исходившую от портала. Чувствовал её и ведьмачий медальон, настойчиво дёргающий своего хозяина за шею, как бы призывая шагнуть вперёд, самозабвенно погрузиться в океан энергии. От Геральта ничего не зависело, и особенно ясно он это понял, когда портал начал притягивать всю троицу к себе. Хотя Йеннифэр ещё пыталась что-то наколдовать, — её неподвижные пальцы сверкали миниатюрными молниями, — ни о каком сопротивлении не могло быть и речи.
Геральт успел бросить взгляд на Цири. Девушка лежала на боку, совершенно неподвижно, закрыв глаза, и сложно было определить, жива она или нет. А потом Цири исчезла. Всё исчезло.
И появилось.
Первым появился воздух, какой-то неприятный, плотный воздух. Затем — звуки. Слишком много, слишком шумно.
Геральт увидел Лютика, который лежал на спине и жадно хватал ртом воздух, увидел Йеннифэр, которая уже стояла и деловито осматривалась, словно не пронеслась секунду назад между мирами.
— Ненавижу порталы, — пробормотал ведьмак, поднимаясь с колен, но не потому, что говорил так всегда, а потому что сейчас он действительно испытывал жгучую ненависть. Ведь портала больше не было.
Они оказались в узком тупике, видимо, между домами, вот только дома эти были странными: необычайно высокими, из идеально ровного камня. Поверхность под ногами, казалось, была из такого же материала. С одной стороны переулка, за их спинами, возвышалась крепкая стена, впереди — выход на, как предполагал Геральт, улицу, из которого и исходил этот шум.
— Что… Что произошло, Йен? — ошарашено спросил Лютик, вставая на ноги.
— Цири закинула нас в другой мир.
Чародейка подошла к стене, внимательно осмотрела её, прикоснулась рукой.
— Не похоже, что она сделала это специально, — заметил Геральт.
— Очевидно, что нет, — ответила Йеннифэр, не оборачиваясь. — В какой-то момент она потеряла контроль — и вот результат. Хотя если девочка изначально этого добивалась, хотела нас проучить, то тут я её оправдывать не буду.
— Не вини её.
Чародейка резко обернулась к Геральту, и тот отступил, увидев что-то в её глазах.
— А я и не виню. Цири ещё молода и неопытна и не всегда может справиться со своими способностями. Но ты-то! Сколько лет живёшь и всё никак не перестанешь думать членом!
На этот раз Геральт заткнул свою гордость, — всё-таки происходящее зашло слишком далеко, — но ответить ему помешал Лютик.
— Так что нам делать? — поинтересовался поэт. Может, таким образом он хотел отвлечь Йеннифэр от своего друга.
— Я не чувствую портал, не знаю, тут ли он ещё или нет. Но стоять без дела не собираюсь.
С этими словами она пошла к выходу из переулка.
— А не лучше ли подождать? — спросил Лютик. — Цири может вернуться в любую секунду — и что ей делать, если здесь никого не будет?
— Она сможет нас найти, — уверенно ответила Йеннифэр.
Лютик вопросительно посмотрел на ведьмака. Тот пожал плечами и пошёл следом. Но когда он нагнал чародейку, она остановилась и сказала:
— Нет.
— То есть?
— То и есть. Я не хочу, чтобы ты со мной шёл. Можешь делать что хочешь. Без меня. Отдельно. Порознь. — Она повернулась к поэту. — Лютик, ты идёшь?
— Э-э-э, Йен…
— Ты идёшь?
— Нет, извини, я лучше останусь с Геральтом.
Чародейка оглядела их обоих, сухо сказала: «Вот и ладно. Удачи», — и стремительно вышла на улицу. Подождав минуту, Геральт и Лютик отправились следом, не имея ни малейших представлений о мире, в который попали, и о том, что их ждёт. Но вместе.
========== Охота начинается ==========
Геральт видел этот сон не впервые.
Не единожды он ложился ночью в кровать, мягкую, удобную, — такие в его мире считались роскошью, а здесь имелись почти у каждого, — закрывал глаза и возвращался в ту неприглядную корчму, снова переживал трагические события. Но в конце концов это были всего лишь сны, которые ведьмак мог контролировать: в последний момент ему удавалось или сказать что-нибудь иначе и избежать ссоры, или вытащить Цири и остальных на улицу, или ещё каким-либо образом повлиять на события и спасти положение. Но не в этот раз. В этот раз всё повторилось в точности.
И когда Геральт очнулся, сон не захотел его отпускать. Ведьмак оказался в новом, незнакомом месте, но его мысли были там, в корчме и в переулке. Даже аромат сирени и крыжовника будто бы остался висеть в воздухе.
Он лежал в чистой, белоснежной кровати, и такой же была вся комната — не чета их с Лютиком жилью. Стены, потолок, пол — во всём окружении преобладали светлые тона. Мебель — стул, стол с компьютером, маленький журнальный столик, книжные шкафы, — наоборот, была тёмной. Цвета резко контрастировали, однако, это не мешало просторному помещению выглядеть стильно. По правую руку был выход на широкий балкон, пропускавший мягкие волны утреннего света. Напротив кровати — закрытая дверь.
Геральт прекрасно помнил всё, что с ним случилось, ровно до звонка Лютика и мысли о том, что поэту никак не успеть. Однако ж, он успел. Или не он? Комната, в которой находился ведьмак, была ухоженной, но вряд ли в ней кто-то жил: ни фотографий, ни записок, ни любых других мелкий деталей, позволяющих пролить свет на личность хозяина дома. Кроме, конечно, той информации, что он был богат. Хотя Геральт сомневался, что какой-то аристократ зашёл в бедный район города прогуляться через заваленный трупами пустырь. На секунду он подумал об ещё одном варианте, но быстро отказался, решив, что даже версия с аристократом выглядит более возможной.
Ведьмак не сразу осознал, что уже несколько минут чувствует ноющую боль в правом боку. Осторожно откинув одеяло, он обнаружил, что раздет до трусов, а его живот обхватывают бинты. Кровь через ткань не проступала, что было несколько странно, так как, по представлениям Геральта, времени после ранения прошло немного — оно не успело бы полностью затянуться.
Где-то на этаже зазвучали шаги. Они возникли будто бы из ниоткуда, тихие, едва уловимые, и ведьмак напрягся, не зная, как себя вести с незнакомцем. Сможет ли он со своей раной дать отпор при самом неблагополучном раскладе? Или придётся бежать до балкона и прыгать? Но ведь где-то здесь его броня, меч…