«Что я вообще мог найти здесь, в этой снежной пустыне?» — промелькнула отстраненная мысль.
Я попытался взять контроль над телом, но в первый момент это оказалось сложнее, чем я ожидал. Зрение все еще подводило меня, картинка расплывалась — я смотрел, словно сквозь мутное стекло. Тогда мне пришлось обратиться к внутреннему зрению, заглянуть в самую суть.
И то, что я увидел, поразило меня. Магический источник… он стал огромным!, Гораздо больше, чем я вообще мог себе представить. Каналы, которые раньше были тонкими и хрупкими, теперь покрылись какой-то странной коркой и расширились, словно русла древних рек.
Элемент свободно растекался по всему телу, не встречая никакого сопротивления. А природный источник в мозгу… он стал таким же мощным, как и в моей прошлой жизни. Его каналы тоже изменились, став толще и прочнее.
«Обалдеть! — пронеслось в голове. — Что же все-таки произошло со мной?»
Такие изменения радовали, это определенно. Столь огромной силы я не чувствовал даже в лучшие времена… Но вместе с тем что-то было не так. Меня порядком смущало некое странное ощущение, будто я был лишь сторонним наблюдателем в собственном теле, но контролировал его кто-то другой…
Я попытался сфокусировать взгляд, чтобы понять, что же такое я держу в руках, что ем. Но тело продолжало действовать самостоятельно, подчиняясь каким-то первобытным инстинктам, и может быть даже не человеческим. Это пугало и завораживало одновременно.
Что-то подсказывало мне: кровь Виктории изменила меня гораздо сильнее, чем я мог предположить. Но был ли это дар или же проклятие? И, главное: смогу ли я вернуть полный контроль над собой?
Вопросы роились в голове, но ответов на них пока не было. Оставалось только ждать, пока туман в голове рассеется, и я смогу полностью осознать, что же со мной произошло.
Воспоминания обрушились на меня водопадом кровавых образов. Я увидел себя, изломанного и умирающего, у ствола дерева. Зрелище было жутким — внутренности вываливались из разорванного живота, в груди зияла рана, такая глубокая, что виднелось лихорадочно бьющееся сердце.
Кровь заливала всё вокруг, превращая белый снег в багровое месиво. И тут чёрная кровь Виктории, растекшаяся по моей ноге, начала впитываться в тело. Это было похоже на то, как чернила растворяются в воде — тёмные нити проникали под кожу, растекаясь по венам.
А потом началось нечто невероятное. Раны затягивались прямо на глазах, плоть срасталась, как глина под ладонями невидимого скульптора. Сломанные кости возвращались на место с влажным хрустом, заживая за считанные секунды. Никогда прежде я не видел такой быстрой регенерации. И чувствовал каждое движение, каждый хруст и щелчок своего восстанавливающегося тела.
Я поднялся, и мир вокруг изменился. В кровавой луже на снегу я увидел отражение своих глаз — чёрные, как бездна, без малейшего проблеска белизны. Мышцы наполнились чудовищной силой, она требовала свободы, рвалась из меня наружу, и я позволил ей сделать это.
Один удар — и чистокровный вервульф отлетел, круша деревья своим телом. Щепки и обломки взметнулись в воздух, словно от взрыва. Не дав ему возможности опомниться, я тут же оказался рядом. Мои пальцы, превратившиеся в стальные когти, вонзились в его грудь. С влажным треском рёбра подались, и я вырвал их, как выламывают прутья из клетки. И воздух наполнился его воем, смешанным с брызгами крови.
Удар ногой превратил его оскал в кровавое месиво — острые зубы разлетелись по снегу, как осколки фарфора. Он потянулся к своему разбитому лицу, но я уже перехватил его руку. Один рывок — и конечность оторвалась с тошнотворным хрустом, словно ветка от дерева.
Небрежно отбросив руку в сторону, я ударил ему в живот с такой силой, что кровь фонтаном хлынула из его пасти. А в следующее мгновение я уже был за его спиной. Два точных удара, и его ноги хрустнули под моими сапогами, как сухие ветки. Он рухнул на колени, беспомощный и сломленный.
Вторая рука последовала за первой, отправившись в полёт через лес. А затем я схватил его за голову, чувствуя под пальцами пульсацию крови в венах. Рывок — и голова отделилась от тела с влажным хрустом. В приступе безумного веселья, я подбросил её ногой, как футбольный мяч, отправив в полёт между деревьев вслед за рукой.
Безголовое тело рухнуло в снег. Но я ещё не закончил. Мои руки, живущие словно собственной жизнью, вгрызлись в его грудь. Рёбра ломались под пальцами, как спички, пока я не добрался до сердца — оно всё ещё билось, отчаянно пытаясь поддержать жизнь в истерзанном теле.