— Это всё благодаря подарку вашего отца. Зелье второго шанса из чёрного кристалла, — последние слова он произнёс почти шёпотом, будто боялся, что кто-то ещё может услышать.
Мысли закрутились ещё быстрее. Темница из булыжника, слуга… И я — маркиз? Трудно сказать, что за эпоха, но… У них здесь что-то вроде рыцарского или аристократического общества? Дворяне, титулы… Интересно! Нужно вытянуть из него больше информации. Желательно так, чтобы не напугать полным отсутствием памяти…
Локки… Мог же хотя бы тут не усложнять мою новую жизнь?
Я пополз к холодной каменной стене рядом. Двигаться на одних руках оказалось невероятно неудобно, мышцы ныли от напряжения, а спина протестовала болью. Тело, измождённое и слабое, едва держалось. С каждым движением я ощущал его непослушность.
— Дружище… — пробормотал я, — как ты понял, у меня проблемы с памятью после всего…
Рурик опустил голову. Его фигура в тусклом свете казалась ещё более измученной и хрупкой.
— Давай начнём с того, за что меня наказали… — сказал я как можно спокойнее. — В голове мутно, никак не могу вспомнить.
— Простите меня, милорд! — Голос Рурика дрожал, старик был в смятении. — Это я во всём виноват… Не уследил за вами… Ваш отец велел использовать зелье только в крайнем случае и сразу! Я не мог вас найти, потом меня не пускали… Нужно было раньше… Я опоздал. Простите… Простите!
Слова лились потоком, смешивая оправдания и сожаления. Губы поникшего старика дрожали, а глаза блестели от едва сдерживаемых слёз. Потом Рурик начал стучать кулаками по голове.
— Успокойся! — сказал я и принял более удобное положение, прислонившись спиной к стене.
Холод камня проникал сквозь одежду, напоминая о том, насколько далеко я сейчас от привычного комфорта.
— Уверен, ты сделал всё, что мог… Да хватит! — слегка повысил я голос, чтобы он прекратил, и снова закашлялся.
Рурик выпрямился. Старик изо всех сил пытался спокойно сидеть, но дрожь выдавала его напряжение.
— У нас закончились деньги, вы не смогли нанять замену… — прошептал слуга и втянул голову в плечи, словно ждал удара.
— И-и-и-и?
Рурик вздрогнул, но глаза открыл.
— Поэтому… Поэтому вам пришлось выйти на пост самому. У вас случился приступ, и…
Рурик замялся. Глаза его метались, стараясь не встречаться с моими.
— Да не бойся, — произнёс я ровно, — говори прямо.
— Вы испугались и… и… — Он сглотнул, прогоняя лёгкое заикание, и выпалил на одном дыхании: — Бросили пост, и вас избила стража. За это кто-то заплатил им, не иначе.
— Бросил пост? — повторил я нахмурившись.
Какой-то странный парень жил в этом теле до меня…
— Какой приступ?
— После того как… После того как вас заставили смотреть, как сжигают вашу мать…
Рурик замолк, и глаза его расширились от ужаса, словно он осознал, что сказал что-то запретное.
— В чём проблема, — спросил я, видя, как слуга дрожит, словно лист на ветру.
Руки старика начали трястись сильнее. Он снова опустил голову, чтобы не смотреть мне в глаза.
— Ваш недуг, господин… — произнёс он еле слышно. — Ваши приступы начались тогда, и каждый раз, когда кто-то упоминал о вашей матушке, у вас случался припадок.
Я замер, впитывая каждое слово. Памяти парнишки у меня нет, но могу представить, через что ему пришлось пройти. Сжечь мать на глазах у сына… И потом каждый раз ковырять это воспоминание… Эти приступы — просто защитная реакция сломанной психики.
Рурик продолжал смотреть в пол, опустив плечи и словно ожидая немедленного наказания за упоминание трагического события.
Н-да уж… Маркиз, страдающий припадками. Мечта, а не репутация мне досталась… Ладно, с этим разберёмся потом. Сейчас главная проблема — моя спина.
Слуга наблюдал за мной с опаской, будто ожидал, что я в любой момент начну кричать или биться о стену в припадке, и постепенно расслаблялся, видя, что с моей стороны никакой реакции нет.
Вскоре старик заговорил, всё ещё тщательно подбирая слова.
— Милорд, — начал он мягко и почти шёпотом, — у вас иногда случались… моменты, когда вы предпочитали уединение. Бывали периоды, когда вы… не выходили из своей комнаты днями. Конечно, после тех ужасных событий это было понятно, но… Ваша обязанность — служить на границе в течение пяти лет. И пока у вас были средства, оставшиеся от матушки и батюшки, вы… нашли способ временно облегчить это бремя. Вы платили другим аристократам, чтобы они замещали вас на службе.
Он произнёс это так мягко и обходительно, словно боялся даже намёка на обвинение маркиза. Каждое слово тщательно взвешивалось, чтобы не вызвать вспышку гнева или, что ещё хуже, приступа.