— Аларик, рад, что ты пришёл, — произнес граф, но в его голосе не было ничего дружелюбного, только презрение. — А то я думал, что ты снова спрячешься…
Я выдержал его взгляд и усмехнулся в ответ.
— Как я мог не прийти? Мне так понравилась твоя алебарда. Хочу её себе в коллекцию.
Эдмунд презрительно фыркнул, прищурив глаза. И даже попытался меня оскорбить:
— Ничтожество… Ты принёс мои вещи?
Я поднял бровь, дернув уголком губ.
— Прости, они оказались хламом, и я выбросил их.
Эти слова мгновенно вызвали в нём вспышку гнева. Его челюсти напряглись, он так стиснул древко алебарды, что мне послышался его треск.
— Ничего, — произнёс он, с грохотом ударив оружием о землю. — Я разрублю тебя на куски и отдам твоему брату. Он просил, чтобы ты мучился.
Я сдержанно зевнул, даже не удосужившись прикрыть рот рукой, чем вызвал еще большее негодование своего противника.
— Какой же ты утомительный, — протянул я, подавляя очередной зевок. — Просто жуть…
Толпа, наблюдавшая за нашим обменом репликами, разразилась смехом, что окончательно вывело Фарлея из себя.
Дверь секции, куда нам предстояло войти для поединка, открылась. Эдмунд, не говоря ни слова, первым шагнул внутрь, с яростным блеском в глазах.
— Господин? — позвал меня Рурик, тихо подойдя ближе.
Я обернулся и увидел его суровом взгляде преданность и искренность. Теплоту и заботу…
— Я… в вас верю. Вы сын своего отца, — произнёс он тихо, сжав мои руки в своих. — Горжусь, что вы мой господин!
— Всё будет хорошо, дружище, — заверил я его, и посмотрел на дверь, за которой исчез Эдмунд.
Арену окутало напряжённое ожидание, нарушаемое лишь гулом толпы, собравшейся на трибунах. Публика жаждала крови и зрелищ. Поединок обещал быть ожесточённым.
В толпе мелькнула довольная рожа Монтегю. Он с самодовольной ухмылкой махнул мне, словно это был дружеский жест. Мы с противником встали по центру, разойдясь на несколько шагов друг от друга.
— Ты умрёшь! — басом заявил Фарлей, и его голос эхом прокатился по арене. — Я смою с твоего рода позор, коим ты являешься.
На его губах застыла жестокая улыбка. Барон стоял в нескольких метрах от меня, сжимая алебарду.
— Всегда знал, что у тебя добрая душа, — хмыкнул я, доставая меч из ножен.
— В дуэли разрешены артефакты и их применение, — огласил судья, стоявший на краю арены.
Сдержав усмешку, я лишь кивнул самому себе. Как я и думал, этот бой будет с применением всех возможных средств, включая артефакты. Сердце набирало ритм. Адреналин распространялся по организму. Вдруг стало тепло, а потом — жарко.
Прозвучал сигнал к бою. Эдмунд сразу же рванул ко мне, его массивная фигура двигалась с неожиданной для его габаритов скоростью. Алебарда в его руках была словно продолжением тела и готовилась к первому удару.
Моё тело напряглось, я сосредоточился, ощущая, как энергия струится по каналам. Элемент начал наполнять мышцы и связки силой, делая движения лёгкими и быстрыми.
Граф оказался совсем рядом. Его алебарда со свистом рассекла воздух, метясь прямо в меня. Я резко ушёл в сторону, чувствуя, что лезвие прошло всего в несколько сантиметрах от моего тела. Появившаяся ловкость придала мне уверенности, и я сразу же попытался контратаковать.
Клинок был уже нацелен на противника, но Эдмунд среагировал молниеносно. Он резко дёрнул за древко, крюк алебарды зацепил мой меч, заставив меня отступить.
— Не мучай себя, Аларик… — Его голос был пропитан холодной уверенностью. — Прими свою судьбу. Просто стой и смирись, пока я тебя порублю…
Эти слова эхом разнеслись в моей голове. Внезапно я вспомнил, как моя семья собиралась принести нас с сестрой в жертву Эребе. Гнев вспыхнул во мне, поглотив все остальные чувства.
Я рванул вперёд, ведомый этим яростным порывом. Ушёл от очередного удара алебарды, быстро развернулся и бросился к противнику. В этот момент мир словно замедлился. Я видел, как его оружие снова идёт на меня, но я был быстрее. Остановился, прицелился и нанёс удар.
Фарлей уклонился, но не полностью. Мой клинок скользнул по его предплечью, оставив тонкую линию крови. Его рука дрогнула, ослабив хватку. Публика взорвалась аплодисментами и криками.
Я перехватил его взгляд и улыбнулся. Фарлей стиснул зубы, глядя на свою кровоточащую кисть. Его раздражение было очевидно, он понял вдруг, что мой меч — не просто оружие, и тоже обладает магической силой.