А кто ещё в полях и в теме? Кроме живых – мёртвые. И это… мысль.
В ванной я быстро умылась над тазиком и побрела на кухню, где как раз закипал на огне чайник и летала Руся, напевая и расставляя чашки-ложки. На столе обнаружились тёплые драники, и я с удовольствием подмела всё, что было, залив Ужкину стряпню кружкой ромашкового чая.
– Эф, а почему ты так редко приезжаешь? – Руся висела в любимой позе парашютиста, облокотившись о стол и болтая босыми ножками. – Почему на совсем не останешься? Здесь скучно без тебя…
– Нельзя, – я встала за второй кружкой чая. – Я… В общем, я здесь умираю.
– От чего?.. – вскинулась девочка.
– Вот, – я подтянула длинноватый рукав футболки. На смуглой коже левой руки рваной чадящей раной чернела лунка, где прежде находился «уголь». – Это называется «выжигание». «Уголь», с которым я родилась, мне выжгли. Теперь я живу за счёт «углей», заключённых в артефакты, – и кивнула на трость, – а они здесь не работают. И я в любой момент могу мумифицироваться.
Детям, поучала наставница, надо всегда говорить правду, какой бы она ни была. Да и врать Русе бессмысленно – она чует ложь не хуже нечисти. И у меня – камень с души. Я устала ходить вокруг да около, объясняя, что не приезжаю не потому, что не люблю.
Девочка посмотрела на трость, лежащую поперёк стула, и поняла:
– Там нечисть. Это домик для нечисти. Для какой, Эф?
– Да, для какой? – раздалось с порога.
И леший знает, как давно Илья пришёл и сколько успел подслушать…
– А вот… – проворчала я, добираясь до стула. – Интересно? Разбирайтесь. А то всё вам вынь да положь… Только не трогайте. Нечисть может среагировать на чужие руки даже в спячке.
Любопытствующие предсказуемо оккупировали место у стула. Присмотрелись к трости, переглянулись, снова присмотрелись, снова переглянулись – разочарованно.
– Я одно вижу, – первой заговорила Руся, – оно само – как источник силы. Живой источник. И он не должен отключаться, как у него вот, – и по-свойски ткнула пальчиком в Илью, – сила не отключается. Как не отключается у нашей нечисти. Но сейчас оно почему-то спит, силы не даёт и вообще почти незаметно. Почему?
– Потому что этот вид нечисти не ладит с тем, который хранит наш приют, – намекнула я.
– Или «клещ», или «ящерица», – сразу догадался Илья. – У «китов» мало своей силы, и они очень не любят тех, кто слишком много хочет.
– Верно, – я улыбнулась, погладив трость. – Там «ящерица». Поэтому на чужой территории я прошу её спать как можно дольше и крепче, чтобы не беспокоить хозяев. И поэтому, – виновато посмотрела на Русю, – максимум через неделю я уйду. Но скорее всего раньше.
– Но сейчас мы пойдем гулять, – тоном, не допускающим возражений, объявила девочка. – Ты же моих улиток не видела. И деревянных гномиков. А ещё у меня рыбки в пруду и…
Я молча и покорно встала. Улиток нельзя не посмотреть. Гномиков – тоже. Зато потом я опять залягу и шиш встану.
– Одну минуту, переоденусь… А где остальные?
– Мама в огороде, Ане сказки про Великую шепчущую рассказывает. А то она не знает. Представляешь? – хихикнула Руся.
Илья увязался за нами, но, понятно, не из-за улиток с гномиками. Следующим после рыбок обязательным пунктом стоял заповедник, и заклинатель-шаман был не прочь снова туда наведаться. Да, с утра уже сбегал и с тех пор пребывал в нирване. А с хранительницей он познакомился ещё вчера.
Всё-таки, как рассказал приятель по дороге, опять катая Русю, чтобы попасть в приют, пришлось таранить стену. Аня спала в трансе, сам он ни черта не видел и тупо кружил по указанному на карте пятачку меж рощиц в надежде врезаться. И врезался. На шум сбежалось полприюта, и среди них оказалась и ведьма – хранительница заповедника. Она сразу обнаружила провезенную контрабандой нечисть, успокоила «кита», усыпила незаконных и даже пообещала оставить некоторых несчастных здесь, в заповеднике, набираться сил и обретать телесную суть.
– Я одного не понял, – подытожил Илья, – почему её хранительницей называют?
– Из-за них, – я пощекотала босую Русину пятку, и девочка радостно захихикала. – Сначала нечисть жила здесь, как все, – я махнула рукой на домики, мимо которых мы шли к лестнице, – но любопытные дети – это любопытные дети. Они сбегались поглазеть на неведомых существ, а заодно и понюхать, пощупать… Нечисть, устав от внимания, перебралась в незаселённую часть холма, и к ней приставили пару ведьм – оберегать покой. Ребятня в конце концов привыкла, но должность осталась. Да и новая нечисть время от времени появляется, слухи расползаются, а дети… – я снова пощекотала подставленную пятку. – Их любопытство неистребимо.