– Привет принят! – улыбнулся Тигрец. – Ну, бывай, брат.
– Ты тоже бывай…
Глава 4. К Додоне
1
– Как она, Длит? – спросила Айлин.
– Мается. Утром должна была приготовить яичницу, но на глаза попалась корица, она нажарила корицы и высыпала в рыбный бульон… ничего не соображает. Мы с ней обсудили её состояние и решили: пока она нас чем-нибудь не отравила, пусть собирается в поход к Додоне.
– Да, видимо, время пришло.
– У Ваззы в «Котофее» сегодня смена, она будет только к вечеру. Обойдёмся бутербродами, или лучше заказать горячие обеды с доставкой, на всех?
– Второе.
– Хорошо. Летка молодец, не бросает Викторию в беде. – Длит изобразила Летку: – Через два холма, ночью?! Я с вами пойду, мада, возьмём складную табуретку, по дороге будете отдыхать!
– Умница, – умилилась Айлин.
– Ей ещё гостинцы на себе тащить, Додона плетёный короб затребовала.
– Не отпускай их ночью, Длит.
– Постараюсь задержать до рассвета. Если что, пойду с ними.
– Где они сейчас?
– С утра гуляют с Леткой по парку. Там можно и покричать, если слишком прижмёт.
Айлин вздохнула.
– Столько лет терпела… Конечно, страшновато, но, что бы она ни выяснила, всё лучше, чем мучиться от неведения.
…Виктория брюк не носила, полагая, что они противопоказаны её пышной фигуре, но Айлин попросила Шотку подготовить удобную одежду, не стесняющую движений, в меру спортивную и элегантную. Так что перед походом к Додоне Шотка принесла в комнату Виктории умопомрачительный комплект: тёмно-красные брюки, в тон им – трикотажный жакет в растительных узорах, с большим мягким воротником, который при необходимости можно было набросить на голову и застегнуть, как капюшон, непромокаемые спортивные туфли и длинную чёрную куртку, украшенную серебристыми замками-молниями. Всё без примерки село идеально. Смущённая Виктория рассыпалась в благодарностях, получив в ответ от жующей жевательную резинку Шотки её обычное: «Ага».
Утром Викторию увёл к себе господин Куафюр и, как всегда, стонал от наслаждения, разгребая пальцами густые и мягкие пряди её блестящих чёрных волос.
– Два седых волоса, моя необыкновенная. Будем красить.
– Может, вырвем?
– Будем красить.
– Как скажешь, Одилонушка, – покорно согласилась Виктория, и вышла от него освежённая, со сложносочинённой косой, которая вопреки опасениям удобно легла по спине.
Потом Виктория с Леткой исходили, кажется, все дорожки в парке Спящей крепости, посидели на каждой скамейке и вдоволь налюбовались клумбами.
– Ох, Летка, надышалась я свежим воздухом до головной боли… Не пора ли мне к Додоне?
– А есть силы продержаться ещё немножко, мада? Помните, Додона говорила: терпи, пока не упадёшь…
– Кажется, резервы имеются, – тяжело вздохнула Виктория.
– Тогда давайте походим по дому? В Спящей крепости так много комнат, наверное, есть те, что вы не видели.
– Спасибо, Летка, это хорошая идея… В подвале я точно не была, а его, говорят, господин подвальщик преобразил…
– Ещё как! Не узнаете.
– Дядя Котас купил биотуалет и не разрешает на него взглянуть! – обиженно закричал бегавший вокруг них кругами Гонзарик.
Виктория с Леткой остановились и посмотрели на Гонзарика, а он, с надеждой, на них.
– Только вот боюсь, Летка, не попрёт ли он нас, праздных гуляк? – задумчиво спросила Виктория, погладив мальчика по белокурой вихрастой голове.
– Да к нему в первое время весь дом ходил, как на экскурсию. Не переживайте, он ни на кого не обращает внимания, шуршит себе бумагами.
– Какой выдержанный человек… Для меня на кухне главное, чтоб не отвлекали и чтоб никто под ногами не путался. А то, когда блины пеку или крем «коза-коза» взбиваю, могу психануть.
– Я знаю, – кивнула Летка.
– Бедная ты моя… Я, наверное, бываю невыносимой, а ты обо мне заботишься, как о родной… Прости меня, дуру…
– Да вы что, мада… У вас душа добрее, чем у многих.
– А как я на тебя кричу! А после себя проклинаю…
– Ничего, иногда полезно. Если мной не руководить, что получится-то? Только и буду чесать языком с утра до вечера и ничего не успею.
– Это ты-то? Самая расторопная девчонка на свете?
– Не думайте о плохом, поберегите силы. Такой день настал!
…Даймон в своей комнатке занимался физическими упражнениями по собственной системе, когда туда, задыхаясь и с выражением муки на лице, вошла Виктория, а за ней рослая помощница поварихи, тоже выглядевшая довольно уставшей. Женщины молча встали возле единственной свободной стены и стали наблюдать за пыхтевшим на полу Даймоном. Увязавшийся за ними перевозбуждённый Гонзарик то убегал, то снова появлялся. Даймон давно наложил запрет на его нескончаемую болтовню, так что в подвале Гонзарик не смел рта раскрыть и по этой причине чувствовал себя отвратительно.