- Давай, торопись
Кто-то попытался спросить, чем им поможет старая развалюха, но Ростислав рыкнул и они снова замолчали. Кто-то додумался взять фонарь. Изба на удивление хорошо сохранилась, учитывая, настолько дряхлой она выглядела снаружи. Возле намертво закрытого ставнями окна стоял стол и несколько лавок. Внутри было чисто и те, кому не хватило места, уселись прямо на пол. Дверь с грохотом захлопнулась. Ростислав остался с другой стороны.
Все замолчали, прислушиваясь. Было чувство, что вокруг избушки сгустилась темнота, ужас стал физически ощутимым. Будто черная дыра открылась за стенами. Я огляделась: нет, не только мне так показалось. Кто-то смотрел в пространство, полностью поглощенный своими мыслями, кто-то прятал глаза, не желая показывать страх, а кто-то, напротив, растерянно искал в чужих лицах уверенность. Разум протестовал, не находя объективных причин бояться. Казалось, вот-вот Ростислав откроет дверь, скажет, что это дурацкая шутка и засмеется.
Проходили минуты. Ничего не менялось. Снаружи было тихо. Обстановка по-прежнему оставалась гнетущей, но человек ко всему может привыкнуть. Постепенно лица стали менее встревоженными, а позы - более расслабленными. Кто-то нервно усмехнулся, потешаясь над детским страхом.
И тут раздался вой. Сначала негромкий, звук нарастал, ширился, волнами обрушиваясь на нас. Монотонный, на одной ноте он врывался в голову, в клочья разрывал сердце. Хотелось тоже кричать, вскочить и бежать - все равно куда, только бы подальше. Ноги судорожно дернулись. Я почувствовала, как зашевелились волосы. Не будь они заплетены в косу - наверняка встали бы дыбом.
А потом снова наступила тишина. На этот раз оглушающая.
За стеной послышались шаги. Потом шум и тяжелый удар о стену. Такой силы, что с потолка посыпалась труха.
Я закусила губу. Ростислав был там. И, вполне возможно, это его нечто швырнуло о стену. Или его уже нет, а оно ломится сюда, к нам, к живому теплу.
Еще удар.
Снова шум борьбы, болезненный стон-вскрик, тем же нечеловеческим, проникающим под кожу голосом. И удаляющиеся шаги.
Мы замерли, встревожено переглядываясь, не решалясь поверить в то, что все так быстро закончилось.
И, правда: вскоре послышался возня, тихие скребки по стене. А потом раздался стук в дверь. Уверенный и... обыденный. Человеческий. Все насторожились.
- Это я. Открывайте.
Ростислав. Голос звучал не совсем ровно, но сразу стало как-то светлее. Или это мне так показалось. Ребята оживились. Один парень дернулся было открыть, но Борис остановил его.
- Сиди! - И громко добавил в сторону двери. - Чем докажешь что это ты? Мало ли что за это время случилось!
- Твою мать, когда ты сюда лез, то ни одного моего урока не вспомнил. А тут сразу вдруг мозги включились! - Он добавил еще пару неласковых его адрес.
Тут уже я, не колеблясь, открыла дверь, не обращая внимания на попытки меня остановить. Вот уж никогда не думала, что буду радоваться, услышав ругательства.
Ростислав стоял в сенях, прислонившись к косяку. Он выглядел нормально, разве что был немного бледноват. Мне показалось, что в руках у Ростислава блеснул клинок. Но, когда я присмотрелась, руки его были пусты. Я прошептала:
- Ты как?
- Жить буду... если до рассвета она нас не сожрет.
И чуть обозначил улыбку уголком губ - от такого привычного выражения у меня потеплело в груди. Явно сделав над собой усилие, Ростислав оторвался от стены и шагнул в избу. Уселся прямо у порога, опершись спиной о стену и плотно запахнув кожаную куртку.
Я шагнула к нему, но на пути встал Борис, который, стоило ситуации хоть немного разрядиться, снова решил командовать. Он набросился на меня:
- Ты поступила безответственно. А если бы там было это чудище? Разве так можно? Ты поставила наши жизни под угрозу!
Похоже, от страха у него началось словесное недержание. Вот только я была не его сокурсницей. И он мне мешал. Ростислав выглядел вполне обычно, но что-то было не в порядке, я чувствовала. А тут этот. Захотелось вцепиться ему в волосы, отбросить в сторону. Сдержав раздражение, я ответила ему, копируя манеру Ростислава.
- Ты идиот. Зря Ростислав тратил на тебя свое время. Ты не помнишь даже самого основного с занятий. Нечисть не может ругаться, она боится мата. Это верный признак. А о чужих жизнях следовало думать до того, как приехали сюда. Хотел за счет чужого авторитета подняться? Получи, распишись.
Ростислав тихо прервал меня:
- Лида, не ругайся на них. Дети просто заигрались.
Борис нахмурился, хотел что-то сказать, но, наткнувшись на мой взгляд, промолчал, отошел обратно к лавкам. Садиться не стал. Ростислав на него и не посмотрел.