- Ты чего это?!
- То же, что и ты, – сухо отвечает маг, избегая смотреть в глаза тому, кого обманул.
- Нет, так дело не пойдёт! – Гилберт пытается вырваться, приходя в ужас от того, что не разглядел лжи раньше. Но путы слишком крепки.
- Почему?
Присев рядом, Иван начинает легко, почти невесомо поглаживать грудь и живот охотника. Склонившись, целует шею и ключицы, нежно покусывает кожу и тут же зализывает укусы.
- Всё должно быть не так, – устало бормочет Байльшмидт, понимая, что тело реагирует на ласки вне зависимости от его желаний.
- Гилберт, я ведьма.
- А то я не заметил!.. – огрызается охотник, изо всех сил пытаясь высвободить руки. Тщетно.
- Что ты знаешь о ведьмах? – вкрадчиво спрашивает Иван. – Мы лжём и притворяемся, чтобы получить своё, верно?.. Я не настолько наивен, как ты думал, Гилберт, извини. Подчиняться тебе, играть невинного дурачка и дальше, я не намерен.
- Сволочь, – шипит охотник, а когда губы ведьмы касаются его губ, он понимает, что может сопротивляться. Его руки свободны и первое, что он делает – притягивает Ваню ближе к себе. Разумного и логичного здесь нет – есть лишь желание, жажда прикосновений и, возможно, даже немного магического подчинения. По крайней мере, Гилу очень хочется верить, что дело тут именно в магическом вмешательстве в его сознание, а не в чём-то более глобальном.
- Ага, есть немного, – аметисты глаз горят озорством, и Гил понимает, что всё – пропал. Не в магии тут дело. Дьявол бы побрал этого ведьмака с невинной внешностью и мозгами беса! По телу охотника проходится слабый разряд электричества, недостаточно сильный, чтобы причинить вред и боль, но весьма ощутимый и очень даже влияющий на некоторые конкретные части тела. Вот дерьмо! Ведьма усмехается, прекрасно понимая, что он испытывает. Рука скользит по обнажённой коже торса, то опускаясь всё ниже и ниже, то поднимаясь почти до горла, вырисовывая кончиками пальцев неведомые узоры, пощипывающие магией. – И что же нам с этим делать, м?..
- А то ты не знаешь, придурок… – огрызается Гилберт, и последнее слово переходит в стон удовольствия, ведь шаловливая ручонка Ивана опускается ниже, забравшись в штаны. Долбанный же маг! Кто вообще дал ему право…
- Расслабься, Гилберт. Я не причиню тебе вреда, – довольно урчит парень ему на ухо и снова целует, заставляя забыть обо всём и отдаться ощущениям…
***
На рассвете охотник сидит у ручья, всматриваясь в своё отражение, и пытается осознать произошедшее ночью. Если отбросить все возмущения от резкой перемены роли, всё было более чем неплохо. Да, он переспал с парнем – с этим можно смириться, если вспомнить, с кем именно он переспал. Но как быть с тем, что наивного и милого Вани, видимо, никогда и не существовало?.. Лесной колдун – маг, ведьма, и, хрен знает, как ещё назвать эту сволочь – его дурачил. Гил понимает, что чувствовал это интуитивно с самого начала, но… почему же тогда сейчас так больно?..
- Неужели это так сильно отличается от того, что хотел сделать со мной ты? – в ручье рядом с его отражением появляется отражение Ивана. Маг садится рядом с ним. Садится близко, но не касаясь. – Как же я люблю двойные стандарты! Значит, тебе совращать невинную лесную ведьму можно, а мне внести небольшие коррективы и сменить роли нельзя. Очень честно получается, Гил.
Хуже всего сознавать, что Иван прав. Он хотел сотворить очень непристойные вещи с тем, кто хоть и выглядит физически очень даже зрелым, но по суждениям и поступкам напоминает ребёнка. Оправдание этому желанию суетилось в голове безумной мыслью, но признавать чувства к обманщику охотник не собирался.
- Дело не в этом, – едва слышно говорит Гилберт и швыряет в ручей горсть мелких камешков, чтобы отражения исчезли.
- А в чём?
- Ты врал мне. Во всём.
- Нет. Ни разу не соврал.
- Ну да, конечно! – Гил не выдерживает и разворачивается к Ивану, едва не столкнувшись с ним носами. Попадает в плен взгляда и замирает.
- Я не имею этой дурной привычки, что свойственна многим людям, Гилберт, – маг целует его и отстраняется, вновь заглядывая в глаза. – Ты можешь мне не верить, но это действительно так.
Байльшмидт молчит, вспоминая все их разговоры и пытаясь найти, к чему можно придраться. К сожалению, этот плут прав – лжи в них не было. По крайней мере, выявившейся вместе со сменой образа. Может, дальше станет ясно…
- Зачем ты вообще всё это начал?.. Почему не оставил меня в той ловушке?
- А сам как думаешь? Я в лесу совсем один. Животные и духи не в счёт – они никудышные собеседники. А люди – сплошь идиоты, отчаянно цепляющиеся за свой страх перед всем отличающимся от их восприятия мира. «Магия – происки беса! Ведьмы и колдуны – исчадья Дьявола!». Вот, что я всегда слышал от них.
- С чего ты решил, что я считаю не так? Что я буду с тобой разговаривать?..
- Предчувствие, – пожимает плечами лесная ведьма. А затем смущённо и виновато добавляет: – И магическая привязка.
- Что?..
- Помнишь отвар, который мы испили из одной чаши? – совсем тихо поясняет маг и вжимает голову в плечи, предчувствуя грядущие проблемы.
- Ты…
- Извини. Иначе ты сбежал бы насовсем.
- Сними эту привязку! Немедленно! – Байльшмидт вскакивает на ноги.
- Я снял. Уже давно. Когда ты пришёл ко мне с подстреленной дичью. Для тебя то воскрешение было слишком большим потрясением, и я подумал, что будет лучше прекратить всё это. Но ты приходил снова и снова, сам.
Гил смотрит себе под ноги, задумавшись о том, как же сильно он влип. Надежда, что получится списать всё на магическое вмешательство, гаснет совсем. Он… влюбился. В парня. В мага. Он влюбился в долбанного парня-мага и отдался ему на долбанной земле у долбанного ручья как долбанная шлюха. Для полноты списка не хватает только, чтобы их застукала за этим делом вся деревня, чисто случайно вышедшая прогуляться по лесочку.
- Как такое вообще могло произойти?..
- Что конкретно ты чувствуешь?
- Да пошёл ты! Не стану я с тобой откровенничать, – ворчит охотник и опускается на землю, садится точно так же, как и сидел до этого, ощущая на шее горячее дыхание мага, а спиной – его плечо.
- Гил, – шепчет тот, накрывая его руку своей ладонью.
- Чего тебе?
- Ты вернёшься в деревню?
- А сам как думаешь?
Пальцы переплетаются, а Иван шепчет с волнением в голосе:
- Останься.
- С чего вдруг?
- Ты мой.
- Я свой собственный. Да и куда конкретно ты меня зовёшь? Твой дом сгорел.
- Построим новый, – просто отвечает лесная ведьма, и Гилберт не может сдержать смешка от того, насколько же бредова вся эта ситуация.
- Ага, а помогать нам будут твои друзья-зверушки и слуги-растения!
- Ты милый, когда злишься, – неожиданно смеётся маг, заражая своим внезапным весельем и охотника. А потом вдруг мягко толкает его на траву и наваливается сверху, не предпринимая больше никаких действий.
- Слезь с меня, ты охренеть какой тяжёлый.
- Я не тяжёлый, – возражает парень с улыбкой. Целует нежно и долго, опускается цепочкой поцелуев всё ниже и ниже, нарочито медленно стягивает с Гилберта штаны.
- Иван… Ваня… да подожди ты… Вань…
Увлёкшихся друг другом парней приводит в чувство треск сучка, хрустнувшего под чьим-то весом. Гилберт, приподнявшись на локтях и повернувшись, видит шокированное лицо Альфреда, который тут же бросается прочь. А вот теперь список полный.