- Зачем?
- Не знаю, – дух пожимает плечами и широко улыбается. – Можно?
- Ты будешь мешать, – отмахивается от него Байльшмидт, но парнишка обгоняет его и виснет на руке, начиная причитать. Даже если он и дух, то какой-то неправильный. Плотный и тёплый на ощупь, совсем как человек. Или ведьма.
- Не буду мешать! Честно-честно! Мне очень скучно!
Взгляд Людвига невольно опускается ниже и, густо покраснев, охотник сдавленно бормочет:
- Прикройся.
- А?.. – Феличиано прижимается ещё ближе, то ли действительно не слыша, то ли старательно делая вид.
- Надень что-нибудь.
- Зачем? – дух отступает на шаг и смотрит на своё голое тело, пытаясь понять, что так расстраивает человека.
- Ты пойдёшь со мной, только если не будешь… сверкать налево и направо своей голой задницей.
- Хорошо! – радостно соглашается парнишка и тут же смолкает, осознав одну очень важную вещь: – Но у меня ничего нет…
Вздохнув и сказав себе, что ещё сто раз пожалеет об этом, Людвиг снимает с себя рубашку и швыряет ею в удивлённого парня. Дух спешно надевает её на себя и тут же тонет в этой одежде: подол доходит чуть ли не до колена, а слишком длинные рукава придают ему сходство то ли с огородным пугалом, то ли с ярмарочным шутом.
- Так-то лучше, – говорит охотник, уже практически не чувствуя той странной неловкости. Взгляд невольно цепляется за улыбчивое лицо паренька, и Людвиг задаётся вопросом, какого же возраста его нежелательный спутник. Если, конечно, у духов вообще есть возраст. – Сколько тебе?.. Пятнадцать? Семнадцать?..
- Восемьсот, – немного подумав, отвечает Феличиано. – Плюс-минус пара десятилетий. Я несколько раз сбивался со счёта.
Идти куда-либо вместе с духом Ведьминого леса – очень плохая идея. Нет, дело не в том, что это дух и ему нельзя доверять – хотя, это тоже играет свою роль – дело в том, что этот дух слишком шумный. Он совершенно не устаёт рассказывать какую-то чушь, кружится при ходьбе, заливисто смеётся от всякой ерунды и пристаёт с докучливыми вопросами. Идти с ним – пытка. К сожалению, Людвиг понимает это слишком поздно, когда уже нельзя что-либо изменить. Вообще-то, он мог бы остановиться и сказать: «Дальше я иду один». Да что там, он даже делал так дважды! Но как только он это произносит, Феличиано смолкает и принимается всхлипывать настолько жалобно, что охотника начинает мучить совесть.
Одно радует: дух не устаёт, следовательно, привал им не приходится делать до самого позднего вечера. Выбрав место для ночлега, охотник разводит костёр и, поужинав остатками взятого в дорогу хлеба (Феличиано буквально засыпает его вопросами о том, что он делает и зачем, успокаивается лишь тогда, когда Людвиг говорит, что «должен есть, чтобы не умереть»), готовится ко сну. Дух, как не нуждающийся во сне, назначается караульным и обещает разбудить охотника, если что-то случится.
Что-то действительно случается, но утром. Байльшмидт понимает это, ещё не успев открыть глаза. Оголённый торс греет нечто невесомое, напоминающее тёплое одеяло. Он кладёт руку поверх этого «одеяла» и сразу просыпается, почувствовав под ладонью нежную обнажённую кожу.
Открыв глаза, он видит перед собой радостное лицо духа.
- Привет!
- Какого… – охотник дёргается от неожиданности, и парнишка соскальзывает с него и ложится рядом, приподнявшись на локтях и положив подбородок на сцепленные в замок пальцы.
- Ты очень беспокойно спал. А когда я лёг с тобой, успокоился.
- Почему ты голый?!
- Мне не нравится твоя одежда, – морща нос отвечает Феличиано. – Рукава мешают.
- Мало ли, что тебе не нравится! Если хочешь идти со мной и дальше, делай то, что я говорю.
- Хорошо! – мгновенно вскочив на ноги и совершенно по-дурацки улыбаясь, соглашается дух. Он вновь натягивает на себя рубаху, а наблюдающий за этим Людвиг в своё оправдание думает, что смотрит лишь для того, чтобы убедиться в чрезмерной длине рукавов. Поэтому он подзывает к себе жизнерадостное существо и помогает их закатать, получив в ответ кучу благодарностей и, совершенно неожиданно, надкушенное яблоко.
- Это ещё что?
- Ты смертный. Тебе нужно есть, – поясняет дух с весёлой улыбкой. Эта улыбка исчезает, когда Байльшмидт несильно бьёт его по руке, и фрукт, выпав, катится прямо в грязь. – Но ты же умрёшь!
Байльшмидт понимает, что перегнул палку. В глазах парня блестят слёзы, а потом он вдруг исчезает, растворившись в воздухе. Рубаха падает на землю.
- Проклятье, – бормочет Людвиг, озираясь по сторонам, – стой! Дух!.. Как там тебя… Феличиано!..
Конечно же, дух не отзывается. Использовав все пришедшие на ум ругательства и поняв, что обиженный всё равно не вернётся, охотник подбирает одежду и вешает её на сучок ели. Глупо ждать, но Людвиг всё равно сидит перед костром, отсутствующе глядя в его пламя. Настроение испорчено совсем. Не хватает ставшего привычным всего за один день надоедливого бормотания духа, его смеха и до абсурда жизнерадостной улыбки.
Когда охотник тушит костёр и собирается уходить, Феличиано возвращается. Он выходит из-за кустов шиповника, весь в мелких царапинах, и бережно несёт пред собой мёртвого кролика.
- Что это? – удивлённо спрашивает Людвиг, не в силах понять, чему же удивляется больше: появлению духа или принесённому зверьку.
- Ты сказал, что ешь мясо, – тихо поясняет парень, избегая смотреть на Байльшмидта, и кладёт добытую им дичь на землю.
- А ты сказал, что убивать плохо.
- Она умерла сама… Я не должен был её трогать, но… – дух всхлипывает и внезапно начинает рыдать, – если ты не будешь есть, ты умрёшь!.. Я не хочу, чтобы ты умер!..
- Да не умру я! – срывается Байльшмидт, а видя влажные от пролитых слёз глаза, бормочет: – Извини. – Внезапно парень прижимается к нему и крепко обнимает. Опешивший охотник не знает, как реагировать на это. – Что ты…
- Не злись, пожалуйста, не злись, – сбивчиво шепчет Феличиано, пока Людвиг неловко не похлопывает его по спине.
- Спасибо, Фели. А теперь отпусти меня.
Дух отходит к ели и вновь надевает отданную охотником одежду. Пока готовится поздний завтрак, он, не сводя глаз, наблюдает за тем, как Байльшмидт свежует тушку, как разделывает её. Феличиано сидит недвижимо, пока человек не пробует приготовленное мясо. Лишь тогда дух вновь улыбается и веселеет, зная, что теперь человек точно не умрёт.
- Здесь есть река? Или ручей? – спрашивает Людвиг, наевшись досыта.
- Озеро, – Фели поворачивается в нужном направлении и ведёт за собой охотника.
Добравшись до водоёма, Байльшмидт утоляет жажду и наполняет флягу водой. Найдя взглядом своего спутника, человек вздыхает.
- Что ты делаешь? – спрашивает он у стоящего по колено в воде духа. Тот выглядит озадаченным этим вопросом, пытается понять, что в этот раз сделал не так.
- Я хочу искупаться.
- Тогда снимай рубашку, – практически приказывает Людвиг. Парень беспомощно смотрит на него и неуверенно теребит подол. По его лицу видно, что он совсем запутался в противоречащих друг другу указаниях. – Если она вымокнет, тебе будет неудобно идти.
Феличиано выходит из воды, раздевается и замирает, поймав взгляд охотника. Несколько секунд он вглядывается в его глаза, а затем вдруг краснеет.
- Что-то не так? – спрашивает Людвиг, действительно стараясь не опускать взгляд ниже лица.
- Я… не понимаю.
- Что на этот раз?
- Чувства, которые ты испытываешь. Я могу различать гнев, радость, беспокойство, грусть, тоску… но не это. Что это?