Грешюм покачал головой:
- Твоя Роза уходит, Шоркан, - Грешюм бросил быстрый взгляд на мальчика, жавшегося к теплу очага, и, подойдя, ловко схватил его за плечо. - Неужели ты нашел ученика? - Старик нагнулся и закатал правый рукав на тоненькой руке малыша. Она выглядела такой же ледяной и безжизненной, как и испуганное лицо ребенка. - Что это? Ты ошибся?
Шоркан мягко освободил руку мальчика и обнял его за плечи. Потом, усадив ребенка поближе к огню, успокаивающе погладил по голове.
- Он левша, - воин обнажил левую руку мальчика, по запястье отливавшую ярко-красным, словно мальчик только что вынул ее из чана со свежей кровью. По ладони вились причудливые узоры, отдававшие всеми оттенками красного, и уходили на тыльную сторону. - Это спасло ему жизнь. Один из этих скотов совершил ту же ошибку, что и ты. Это позволило мальчику избежать первой смерти. Он спрятался в корзине для яблок. Остальная же Академия превратилась в кладбище.
- Так больше никого не осталось? - уточнил старик. - Какой же прок от одного ребенка в битве против полчищ гульготалов? Я-то думал, ты нашел учителя, все еще полного крови и власти Розы, кого-то, кто обладает знанием.
- Нет. Убежал даже главный мастер.
- Уж не о Риалто ли ты говоришь? - вмешался в разговор Эррил. - Я никогда ему не верил.
Шоркан отвернулся от камина и кивнул за окно, за которым по-прежнему надсадно трещали барабаны.
- Все это теперь уже не имеет значения. К утру мы будем вырезаны полностью.
- Что? - Эррил шагнул к брату: - А что говорит тебе твое предвидение?
- Ну, что я тебе говорил?! - торжествующе проворчал Грешюм.
- Поверь мне, брат. Сегодня уже неважно, выживем ли мы, - главное, выживет ли наше будущее.
- Какое будущее? - снова вмешался Грешюм. - Этот мальчишка, возможно, один-единственный полнокровный маг, оставшийся в краю Аласии!
- Ты говоришь правду, Грешюм.. С этим ребенком закончится и власть Чи. Мир погрузится в черные времена, в ужасные времена, когда люди потонут в слезах и крови. Все это было предсказано еще сектой хайфаев, той частью Ордена, что отслеживала будущее.
- Безумцы! Еретики! - взорвался Эррил. - И они поплатились за это!
- Плохие новости никто не любит и не любил, а меньше всех те, кто обладает властью. Но хайфаи сказали правду. - Шоркан махнул рукой в сторону окна: - И треск барабанов сейчас подтверждает это.
- Но мы все еще сильны, - не сдавался Эррил, - мы можем выжить!
Шоркан печально улыбнулся на слова старшего брата:
- И ты говоришь правду, Эррил. Мы можем выжить, но Аласия все равно погибнет, а ее народ будет покорен Гульготой. Впереди у страны - мрак. Но, как в природе Луну сменяет Солнце, мы тоже можем сейчас приложить силы, чтобы когда-то для нее наступил день. Мы его не увидим, не увидят и наши правнуки, но когда-нибудь над Аласией взойдет новый рассвет. И этот рассвет, это грядущее солнце, которое засияет для наших потомков, обеспечим сегодня мы.
- Но как? - спросил Эррил, не сводя глаз с мальчика: - Как?!
- Хайфаи говорили о Книге.
Грешюм присел на единственную в комнате кровать:
- О Книге? Шоркан, да ты, я вижу, дурак. Неужели ты притащил меня сюда за этим?
- Это были твои собственные слова, Грешюм. Слова того, кто когда-то сам принадлежал к хайфаям.
Эррил побледнел и невольно отступил от старика.
- Это было слишком давно, - равнодушно ответил Грешюм: - Тогда я еще только начал обладать даром. Я вышел из секты столетия назад.
- Но, я уверен, пророчество свое ты все еще помнишь. Да оно и не раз подтверждалось другими.
- Это безумие.
- Это правда. Каковы же были твои слова?
- Не помню, ничего не помню. Это была глупость, не больше.
- Так вспомни.
Грешюм прикрыл глаза единственной ладонью и заговорил голосом, который исходил, словно откуда-то со стороны:
И будут трое.
Один искалечен,
Другой невредим.
И третий, не знавший крови...
И там,
На крови невинных.
В полночь, в долине Луны
Будет создана Книга.
И трое станут одним.
И Книга сольется с ним...
Шоркан сел на кровать рядом со стариком:
- Мы поняли твои слова. Время пришло.
Грешюм застонал:
- Здесь слишком много того, чего вам понять не дано. Вы слишком молоды для настоящей крови. С тех пор, как сожгли хайфаев, я изучал иные свитки и тексты. И не все из них доверено пергаментам.
Шоркан с силой схватил мага за плечо:
- Так говори же все, Грешюм! Освободи свой язык от пут. Время бежит слишком быстро!
Грешюм опустил голову еще ниже и тихо прошептал в наступившей тишине:
Кровь ее вызовет.
Книга ее повяжет.
И, связанная кровью.
Она восстанет.
С сердцем из камня.
С сердцем, полным духа.
Она будет восставать вновь и вновь...
Комнату окутало торжественное молчание, в котором раздавалось лишь потрескивание поленьев в камине. Рука Эррила легла на рукоять меча:
- Я думаю, это всего лишь миф.
- Сисайкоффа, - тихо произнес Шоркан, освобождая плечо мага от своей крепкой хватки. Глаза его беспокойно прищурились: - Ведьма духа и камня.
Эррил в волнении принялся мерить шагами истертый ковер:
- Легенда гласит, что она была уничтожена Чи за то, что осмелилась узнать магию крови. И теперь все женщины осуждены истекать кровью каждый лунный месяц в наказание за ее святотатство. Как же это может свершиться во второй раз? Грешюм пожал плечами:
- Поэтому мы и держали язык за зубами. Не все видения Книги достаточно отчетливы.
- Но это, увы, вполне отчетливо, - прервал его Шоркан. - Возможно, со временем мы сможем расшифровать и другие пророчества, которые прольют свет на твои слова о Книге. Но сегодня тучи над нами сгущаются. И Книга должна быть создана сегодня, иначе мы упустим шанс навсегда.
- Ты все-таки хочешь рискнуть? - со вздохом спросил старик.
- Увы, даже несмотря на дар предвидения, далекое будущее нам неведомо, - Шоркан поднялся с ложа, и деревянная кровать жалобно скрипнула, словно протестуя. - Придется работать с тем, что есть под рукой. Ордену пришел конец, но, создав Книгу, мы сумеем сохранить хотя бы малую толику нашей магии. И останемся жить навсегда.