— Но если будущее столь туманно, зачем жертвовать и Дневником и ведьмой?
— Затем, что если мы этого не сделаем, то судьба Аласии останется ужасной. Страна пойдет своим черным путем, который поглотит не только ее саму, но и весь мир, и все время. Ведьма и Книга должны соединиться.
Елена забилась в самый угол кресла. Зачем все это? Откуда пришел к ней этот ужас? Она не хочет, не хочет! Эррил, казалось, тоже не был уверен ни в чем.
— Но моя-то какая роль во всем этом?
— Вы страж Книги, ее вечный хранитель. Теперь вы должны взять под свое покровительство и ведьму. Охраняйте Елену и приведите ее к Книге.
— Но зачем рисковать ребенком? Почему бы мне самому не достать книгу и не принести ее сюда?
Бол покачал головой:
— Вы не сможете сделать этого. Так предсказано. Для того, чтобы все могло свершиться, ведьму должен сопровождать страж, и три остальных составляющих, которые и собрались здесь. Это мы уже выяснили. Но будьте осторожны, даже этот путь неясен и темен, и успех не гарантирован. Путешествие чревато слишком многими опасностями.
— И никакого выбора?
— А разве он у вас есть сейчас? Разве эта бессмысленная жизнь жонглера с переездами из одного города в другой так вам нравится?
Эррил опустил голову:
— Я хочу вернуть свою прошлую обыкновенную жизнь — ту, которую вел, прежде чем переступил порог той харчевни вместе с Шорканом много столетий тому назад.
— Это невозможно. Но, быть может, на том пути, к которому призываю вас я, вы сможете найти способ приблизиться к тому состоянию.
Эррил опустил голову еще ниже, и Елена, хотя и испуганная пророчествами дяди, почувствовала глубокую жалость к этому смелому, умному и несчастному человеку. Казалось, от тяжести прожитых лет он устал так, что едва может носить свое тело.
— Так сделайте же выбор, Эррил из Стендая!
— Я отведу ее туда, где спрятана Книга, — Слова мертвыми листьями легли на каменный пол.
— В Алоа Глен?
— От вас воистину ничего не скроешь, — поднял темные глаза Эррил.
Дядя Бол пожал плечами.
— Я знаю лишь намеки и знаки, — тихо сказал он . — Слова в книгах и рукописях. Я ничего не знаю о реальном мире.
— Дорога до Алоа Глен длинна, город охраняется волшебством, и, прежде чем попасть туда, надо принести отмычку, скрывающую вход в город. Я спрятал ее здесь, в развалинах школы, неподалеку от…
Бол махнул кончиком трубки в сторону Эррила.
— Не надо, не говорите. Чем меньше людей знает о чем-либо, тем лучше.
После этих слов в комнате надолго воцарилось молчание.
Елена застыла в кресле и мучительно пыталась осмыслить услышанное. Большая часть из этого не имела для нее никакого смысла. Ясны были только вещи. И страх.
— Я не хочу быть ведьмой! — вдруг выкрикнула она самое страшное, что душило ее весь этот час.
Бол попытался улыбнуться в ответ, но смог лишь провести рукой по усам, И горькая печаль, мелькнувшая в его глазах, ударила девочку в самое сердце. Вместо того, чтобы успокоить племянницу, Бол встал к ней спиной, повернувшись к Эррилу:
— Вы, кажется, просили доказательств? — Он вытащил что-то из жилетного кармана и показал собеседнику. — Узнаете, Эррил?
Елена видела только лицо, но и этого было достаточно. Рот Эррила раскрылся, как у безумного:
— Это Шоркана! Где вы его взяли?
Предмета, о котором они в этот момент говорили, Елена не видела, как ни крутила головой: широкая спина дяди закрывала от нее эту вещь.
— Если вы помните, Шоркан в ту ночь отдал его мальчику. После убийства мы забрали его, мальчик все сжимал его в мертвых пальцах.
— И что вы собираетесь с ним делать?
— То, что должен.
Дядя резко обернулся. В руках у него сверкнул черным лезвием кинжал. В глазах Бола стояли слезы:
— Я никогда не хотел этого, Елена.
Затем старик схватил девушку за запястье и дернул к себе. Елена задохнулась от ужаса. Что он собирается сделать? Но сопротивляться у нее уже не было сил.
— Этот древний кинжал использовали маги, дабы освятить Кровавый Дневник в процессе его создания. — И Бол резко полоснул лезвием по доверчиво раскрытой детской ладони.
Кровь хлынула на пол прежде, чем Елена почувствовала боль, но затем у нее вырвался пронзительный крик, и, не веря своим глазам, она смотрела на красную линию через всю ладонь.
А Бол прижал рукоять к кровавой ладони, и по мере того, как кровь пропитывала ее, черное лезвие начинало светлеть и через несколько секунд засверкало в отблесках пламени чистейшим серебром.
— Теперь это кинжал ведьмы, — прошептал Бол и упал перед девочкой на колени.
Эррил сидел, не шевелясь, в своем кресле, трубка его давно упала на пол, рассыпав по сосновому паркету недокуренный табак. Несмотря на то, что в глубине души он верил всему, что говорил старик, увиденное собственными глазами настолько парализовало его мозг и тело, что старый воин не мог двинуться с места. Много лет назад он видел такие же инициации, совершаемые мастерами Ордена над юношами, посвящаемыми в науку магии. И их сопровождал такой же слепящий свет.
Елена действительно была ведьмой !
Он смотрел, как девочка вытирает кровь, положив кинжал на колени. На руке не осталось даже следа пореза, тут же зажившего безо всякой боли и шрама.
— Прости меня, девочка моя. — Бол по-прежнему стоял перед ней на коленях.
— Но мне не нужен этот гадкий нож! — упорствовала она.
— Ты должна взять его — он потребуется тебе для магии.
Девушка подняла правую руку:
— Но я же сказала, что ничего больше нет! Моя рука снова обычная, чистая! Красного совсем нет!
Тогда заговорил Эррил, стараясь хоть немного успокоить ребенка, который был уже близок к истерике:
— Твоя Роза исчезла, потому что ты исчерпала свой запас силы, — спокойно объяснил он. — Его надо пополнить.
— Но я не хочу! — крикнула Елена и разрыдалась. Бол обнял ее колени:
— Я знаю, как тебе тяжело, моя радость. Но тетя Фила так на тебя рассчитывала.
При упоминании о тетке рыданья чуть стихли.
— О чем ты говоришь?
Бол поднялся:
— Пойдем, я покажу тебе кое-что. Тётя оставила тебе подарок.
— Она знала все это про ведьму?
— Да, Елена, знала. И гордилась, какой сильной ты растешь.
— Правда? — слезы на щеках девушки вдруг мгновенно высохли.
Бол кивнул:
— Правда. Пойдем же. Вы тоже можете пойти, — обернулся он к Эррилу. — Это поможет вам найти спрятанную в развалинах отмычку.
Эррил поднялся и подошел вместе с девочкой к груде пропыленных книг на старой книжной полке.
Пальцы Бола пробежали по их корешкам, как по коже возлюбленной, и вдруг резко надавили на один с изображением головы дракона. За полкой послышался стук камешков, и полка разъехалась надвое. За ней оказалась дверь.
— Отойдите-ка назад, — предупредил Бол и дернул дверь на себя. За ней оказалась каменная лестница, ведущая вниз. Любопытство пересилило у Елены и боль, и страх.
Даже Эррил был заинтригован:
— Что это?
Бол дотянулся до лампы на краю полки и сделал ее поярче.
— Идите за мной и смотрите под ноги. Камни мокрые и скользкие.
Эррил взял девочку за руку, и они последовали за Болом. Лестница, сложенная из камня, казалась гораздо старше дома. С потолка повсюду свисали гирлянды паутины, колыхаясь от дуновения свежего воздуха. Нагнув головы, все трое прошли под ними, но высокому Эррилу это не совсем удалось, и он с отвращением ощутил на шее маленькие бегущие лапки. Елена увидела, как он трет шею.
— Осторожно: убить паука — плохая примета.
— Давай, иди, — воин слегка подтолкнул ее и тоже увидел у нее в волосах запутавшегося паука.
Елена прислушалась. Шаги тихим эхом отдавались по старым камням. Потом девушка сморщила нос от густого запаха застоявшейся воды и сырости. На последней ступени она остановилась. Бол стоял немного впереди нее, высоко держа над головой фонарь. Его свет падал в огромный зал, имевший вид не совсем правильного круга с грубыми стенами. Словно каменные стражи, в зале стояли двенадцать гранитных колонн, а между ними, в самой глубине, виднелся альков с несколькими висячими зеркалами, на которых время и сырость оставили свои зеленоватые уродливые пятна.