Орк с вокзала! Только уже переодетый в белоснежную рубашку и молочного цвета костюм.
– Мирослав. Даная, – принялась нас представлять друг другу Элоиза, но ее бесцеремонно перебили.
– Я с ним никуда не пойду!
– Я с ней никуда не пойду!
Закричали мы в один голос и уставились друг на друга. Возмущение можно было черпать ложкой.
Орк нашелся первым:
– И что же в моем доме делает мэдью-недоразумение?
– Да так, мимо пробегала, – брякнула я первое, что пришло на ум.
– Я почему-то так и подумал, – он повернулся к матери, – Она мне не подходит.
Я пошатнулась как от пощечины. Вот так, словно скотину на базаре покупает. Мне почему-то стало невыносимо обидно. Что уж говорить про Ульрика, если даже этот орк-грубиян и тот не считает меня достойной составить ему компанию на вечеринке.
– Честно говоря, я тоже не в восторге. Как-то рассчитывала на более вежливого и внимательного кавалера, – не осталась я в долгу, – По моему самолюбию сегодня уже не раз прошлись. Спасибо, достаточно. Большего уже не вытерплю.
Мужчина удивленно посмотрел на меня.
– Мэдью Эли, можно я поеду домой? – обратилась я к растерянной женщине, – Пожалуйста.
– Детка, – разочарованно протянула та, явно не зная, как поступить. Она схватила мою ладошку и притянула к своей обширной груди. – Не принимай грубость сына на свой счет. И извини меня. Я так хотела, чтобы вы оба в этот вечер забыли про печали.
– Ну, что вы, – мне стало жутко неловко, – Вы тут ни при чем.
– Еще как причем. Это же я его так дурно воспитала, – Элоиза вздохнула, и ее грудь-всем-девкам-на-зависть всколыхнулась.
Вот кто бы мог подумать, что у такой милейшей женщины может уродиться подобный дикарь. Хотя теперь понятно, почему кожа орка светло-оливковая. Мать-то чистокровная женщина, хоть и крупных габаритов. А отец видать из «зелененьких», неадекватным характером Мирослав в батюшку пошел, орки они такие.
– Ну, ты, ма, даешь! – не выдержал мужчина, – Ты хоть знаешь, кого пригрела, и на что способна эта девица?
– Я знаю лишь, что мой сын настолько очерствел, что выходит за грани приличия и не видит дальше собственного носа. Мэдью нуждается в поддержке и сочувствии, а ты…
– Да она террорист в юбке, а не мэдью!
– Вообще-то милейшая девочка, и к тому же в платье! – уточнила ма, а потом встрепенулась, – А вы разве уже знакомы?
– Да ты первый начал! – не выдержала я, прекрасно осознавая, что перехожу всяческие границы, особенно переходя на «ты» в обращении к малознакомому человеку, да к тому же явно выше меня находящемуся по социальной лесенке, но уважительное «вы» в данном случае у меня никак не вязалось с грубым хамоватым орком, – Отшвырнул меня на пол вокзала, будто мусор. А когда получил по заслугам, еще и охрану привлек, чтобы заставить меня извиняться! Вот уж поступок настоящего джентльмена!
Орк вытаращился на меня ошалелым взглядом.
– Ну-ка, ну-ка, разберемся, – тон Элоизы не обещал ничего хорошего. А мой внутренний голос и вовсе подсказывал, что лучше с женщиной не спорить.
Пришлось нам с орком, точно провинившимся детишкам, рассказывать обе версии дневного происшествия на аквавокзале, откровенно ябедничая друг на друга. И надо же, со слов Мирослава получалось, что он меня лишь слегка задел, так как совершенно этого не заметил, ведь невозможно же проглядеть как роняешь на пол человека, зато я оторвалась по полной программе: и сумкой ударила, и в неловкое положение перед некой мэдью Помпи поставила, и чуть прилюдный скандал не закатила, собрав вокруг себя толпу зевак. Во как.
Мой вариант инцидента выставлял мужчину высокомерным эгоистом, не погнушавшимся обидеть слабую беззащитную девушку. Причем, в качестве доказательства предложила посмотреть видео с вокзального регистратора, где без сомнения имеется неприятная сцена с нашим совместным участием. Похоже, это стало решающим аргументов в мою пользу.
Мы стояли и не сводили друг с друга взглядов. Я – надутого и оскорбленного, он – сердитого и уничтожающего.
– М-да…, – прервала тишину Элоиза.
– Извини меня, Даная, – вдруг хрипло произнес орк, – Похоже, слишком ушел в себя и не заметил, как тебя сшиб. Обычно я более внимателен, как, впрочем, и окружающие меня люди.
Так я оказывается еще и виновата? Это я не заметила, что на меня надвигается неповоротливая громадина? Грубые слова уже готовы были сорваться с языка, но тут я случайно взглянула в сторону Элоизы. Женщина стояла такая несчастная, что у меня сжалось сердце, и я проглотила всю злость и пафос, с которыми собиралась ответить. Вместо этого старательно растянула покрытые ароматным блеском губы в приветливой улыбке и протянула ладонь орку: